Четвертое чудо

Четвертое чудо

Обезьяна танцевала в сердце бункера у новогодней ёлки, сделанной из древнего папье-маше. Тихо жужжало старое, еще времен холодной войны, оборудование, ритмично стучали воображаемые барабаны, воображаемые же зрители рукоплескали в такт. Реальные, живые люди никогда не смогли бы действовать настолько слаженно, но остались ли они вообще, живые? Для одевшего маску обезьяны весь мир за пределами бункера перестал существовать в тот момент, когда внешний люк заплакал расплавленным металлом, а все средства связи разом замолчали. Конечно, по инерции мужчина еще несколько недель крутил верньеры старой рации, прекрасно понимая в глубине души, что еще одного чуда не предвидится.

А чудес на его пути было много. Первым, без сомнения, было то, что в принципе удалось добраться до бункера, показанного отцом в далеком и безоблачном детстве. Как Джаред, тогда еще совсем мелкий, сопротивлялся и ворчал! На пару с матерью называл отца солдафоном и демонстративно дулся. Еще бы: вместо отдыха на море все лето мотаться по полигонам и гарнизонам – приятного мало. Однако сейчас мужчина склонен был видеть в той поездке руку судьбы.

Собственно, руку судьбы он видел почти во всем.

В придирках старого профессора, обеспечивших три пересдачи экзамена по профильному предмету, но позволивших усвоить то, что впоследствии помогло получить место стажера в очень престижной фирме. Купить со временем дорогую и очень быструю машину, способную всего за час домчать от маленькой закусочной в пригороде до… до цели.

В интригах пронырливого сослуживца, благодаря которым Джаред временно остался не удел и решил навестить родной городок.

В бензине, решившем закончится так внезапно и вынудившем свернуть к небольшой закусочной – заправке.

В неопрятном посетителе кафешки с упорством, достойным лучшего применения, переключавшем новостные каналы, пока не увидел там начало, пока не началась паника.

Почему? Потому что если бы одевший маску обезьяны не верил бы, что у него есть предназначение, что впереди ждет цель, что все не просто так, то ему осталось бы только забиться в угол и ждать. Ждать, пока закончится вода, кислород или что там заканчивается в первую очередь?

Но он верил, и обезьяна продолжала танцевать.

Вторым чудом Джаред привык считать свое одиночество. Да, сейчас оно угнетает, но, во-первых, не позволяет отклоняться от цели, а, во-вторых, законные жильцы бункера без сомнения пустили бы пулю в голову незадачливому оккупанту. Однако двери были гостеприимно распахнуты, на столе в жилой комнате замерзала чашка кофе, приборы весело подмигивали зелеными лампочками. Наверное, тем, кто должен был пережидать опасность в этих стенах, был дан приказ выдвигаться «к» или «от», теперь уже не узнаешь.

И третьим, последним чудом была она, маска. В первый момент непрошеный гость не обратил никакого внимания на темную маску, сверкающую почти живыми глазами из угла. Тогда для Джареда она была осколком той, прошлой жизни в которой есть отпуск, веселье, поездки к океану. В следующий раз маска напомнила о себе, когда мужчина уже устал кричать в пустоту при помощи старенькой рации и ждать, что кто-то придет, откроет выход и объяснит, что все случившееся – просто страшный сон, когда чаши весов склонились от отчаяния к пониманию великой цели, когда он был готов. Обезьяна звала.

Собственно, до сих пор о Шиве и Будде Джаред знал не больше, чем об Аллахе, Иисусе и Яхве, то есть куда меньше, чем об индексе Доу Джонса и о последних курсах золота на Лондонской бирже. Забавно: курсы, которые он помнит… помнил -  на самом деле последние. Окончательные. Пересмотру не подлежат, ибо пересматривать некому. Так вот, не смотря на то, что в прошлой жизни о Богах Джаред не задумывался, сейчас они были завсегдатаями вечерних посиделок в бункере. В двух руках Шива держал по литровой кружке пива, в остальных – по таранке, Иисус с переменным успехом играл в нарды с Перуном, а Будда посасывал леденец и ласково улыбался пролетающей мимо прозрачной бабочке. Состав гостей менялся от вечера к вечеру, он обезьяне было по большому счету все равно, кого просить о милости. Она просто просила, каждого пришедшего и всех скопом, танцем просила вернуть то, что было. Тех, что были. И молоденькую блондинку, что  водит  хуже, чем обезьяна; и однокурсника-гея, которому всем потоком объясняли, почему он не прав; и самодура-начальника – всех тех, кто когда-либо встречался на пути, и всех тех,  кто не встречался.

Боги прекрасно проводили время в своем тесном кругу, в конце концов, человечество уже давно не обращало на них внимания, как и они на человечество. Но обезьяна была так забавна, так настойчиво просила, что, когда она, обессиленная, в очередной раз заснула под самодельной ёлкой, гости решили совершить еще одно, четвертое чудо. Вернуть прошлое не под силу никому, но оставлять живое существо в одиночестве – слишком жестоко даже для Богов. Воображаемые часы били полночь нового года, призраки весело смеялись и смотрели на звезды, а вход в затерянный бункер методично откапывали игривые зеленые щупальца одного из новых обитателей этого мира.