Четвертые

5.

Прошло два часа. За это время Ваня искурил годовой запас сигарет. Ева же продемонстрировала фантастическую выдержку и прикорнула в машине. Когда ждать все уже устали, мы сели выпить растворимый кофе из термоса. Он здорово прочищает мозги.

— Саш, камон, мы теряем время. Пора ехать туда.

— Никто из вас туда не поедет.

Ребята встрепенулись.

— Это что значит?

— Я пойду один, вам опасно.

— Для нас опасно, как и для тебя! — восклицает Ева.

— Не, ну, ты что, не доверяешь нам что ли?

— Не в этом дело, — я встаю, — я не могу гарантировать вашу безопасность, понимаете?

— Но мы можем за себя постоять, — говорит Валя.

— Не сможете. А вот стать его новым инструментом шантажа — не вопрос.

Они понуро склоняют головы. Я не драматизирую, слишком хорошо знаю отца. Им нельзя идти со мной, это верная гибель, тем более так, без доказательств, наобум — это стопроцентный провал. Я встаю, хочу пройтись, проветрить голову, Ева следует за мной.

— Как бы там не обернулось, Саш, они мои родители. Я пойду за тобой, даже если придется идти одной и пешком. Я не оставлю тебя одного и не лишу себя шанса помочь им.

Этого следовало ожидать, она ни за что не останется в стороне, не тот характер.

— Ну, это, я согласен, мы рискуем своими жизнями и идем на это дело по своему желанию. Верно, конопатая?

Валя спокойно кивает.

— Мы вместе уже до исхода, каким бы он ни был.

Я вынужден принять их решение, как бы оно ни было непросто для меня. Они свободные люди и сами решают свою судьбу. Их поступок лишь усложнит мой путь и меру моей ответственности. Но... это не беда.

— Без доказательств мы не двинемся дальше, это может быть провокация.

— Окей, подождем, делов-то.

Я спускаюсь с обочины: передо мной бесконечный и пустынный горизонт — земля, сплошь покрытая зеленой травой. Ева встает рядом и берет меня за руку.

— Ты не должен туда идти, — она смотрит вдаль, — это не твоя война.

Я прижимаю ее к себе.

— Моя, Ева. Это всегда была моя война.

Она утыкается лицом мне в грудь, ее горячее дыханье обжигает кожу, мир будто удаляется от нас и абсолютно все перестает иметь значение, кроме какого-то настойчивого звука.

На телефоне Евы вызов по FaceTime — на экране незнакомая женщина.

— Мама…

Ева отвечает.

— Мама, мамочка, это ты?

—Ева, солнышко мое.

— Мама, как вы, с вами там как?

— Все хорошо, с нами хорошо, отца с того света вытащили.

— Ева, мы не понимаем, — на экране появляется отец Евы.

— Папочка, родной! Все будет хорошо, мы скоро придем за вами!

Ева поворачивает экран так, чтобы меня стало видно.

— Это Саша, мы ищем вас, мы скоро придем.

— Дорогая…

— С Лесей все хорошо, не волнуйтесь, пожалуйста. Просто поверьте, ладно?

— Дочка, да, но послушай…

Экран гаснет.

— Что такое? — Ева пытается набрать, но соединиться не получается.

Телефон снова звонит, но уже без FaceTime.

— Мама?

Нетерпение на ее лице сменяется разочарованием.

— Это все, что я мог, — говорит дядя.

— Я понял.

— Что ты намерен делать?

— Мы едем.

— Они — его козырь, он не должен знать.

— Приеду, как будто передумал.

— Отлично. Я вышлю за вами вертолет.

— Сами доберемся.

— Саш.

— Да?

— Я люблю тебя. Мы все исправим.

— Спасибо тебе.

Возможно, с поддержкой дяди у нас действительно все получится. И хоть я люблю этого человека, заменившего мне отца, и доверяю ему, но меня очень интересует, какая выгода ему от всего этого? Он никогда не отличался склонностью к благотворительности, даже в отношении родственников. У каждого дела есть своя цена, любопытно будет узнать его.

Я возвращаюсь к ребятам, Ева вкратце рассказала им о звонке. Она поразительно спокойна, я вижу в ее глазах цель и несгибаемую волю для ее достижения.