Четвертые

15.

Вечер сегодня, похоже, никогда не наступит. Солнце нещадно палит, залив светом всю территорию аэродрома, жарковато, но зато хорошо видно друг друга. Не смотря на плохое самочувствие, Ученый не захотел оставаться в машине, пошел с нами искать и самолет, и ночлег. Не стоит думать, что обезлюдевший мир стал просто пустым, а те, кто в нем жил, бесследно исчезли. Конечно же, нет. Они повсюду, но чаще всего вдалеке, и поначалу ты просто стараешься не замечать, а потом сознание уже не фиксирует трупы. Но на аэродроме, к моему облегчению и нашему общему недоумению, пусто. Только голуби с крыши на крышу перепрыгивают.

Теперь нас пять человек, не считая Леси. По дороге к аэродрому мы пришли к молчаливому согласию о доверии внутри команды. Мы оказались товарищами по несчастью и до какого-то момента будем держаться друг друга, пока не отпадет в этом надобность. В машине Леся, конечно, теребила всех, кроме Алекса. Папа с детства внушил ей, что водителя во время движения автомобиля трогать нельзя. Так мы узнали, что Вале двадцать пять и она из Великого Новгорода (это объясняет ее замечательную русскую внешность), Гена из Подмосковья, Ученый из Петербурга. В семье Ученого по мужской линии с огромным почтением относились к старинным именам, так что он родился уже будучи Наумом. Когда его похитили, он был дома один, жена ушла от него еще пять лет назад, поняв, что главная любовь всей его жизни — наука. Это соперничество ее измучило. Ученый души не чает в своей бабушке, которая до сих пор живет в деревне в Новгородском районе и категорически отказывается оттуда переезжать. Он много раз пытался перевезти ее в город к ним с матерью. Но всегда получал один и тот же ответ, что она костьми вросла в свою землю и сойдет туда, когда время придет. Так за всеми разговорами время пролетело, потом все друг за дружкой уснули, проспав оставшуюся часть пути.

Аэродром оказался огромным. Бесконечная взлетная полоса, ангары, маленький самолет-кукурузник, два вертолета, несколько истребителей (это мне Ученый пояснил), еще какая-то техника. Единогласно было принято решение поискать, не остался ли кто в живых, поэтому мы разбрелись, но так, чтобы держать друг друга в поле зрения. Неподалеку от нас с Лесей свалена груда мешков (содержимое неизвестно), облокотившаяся на стену белого ангара или чего-то на него похожего, я совершенно не разбираюсь в таких строениях. Леся там что-то усмотрела, а я засовываю Дусе в рюкзак дольку яблока. Боюсь отпускать ее на землю, мало что случится, убежит, не поймаем.

— Евочка!

Я оборачиваюсь на крик сестренки, которая стоит у той кучи мешков. К нам идут остальные.

— Евочка, тут дядя, он шевелится, но от него сильно пахнет!

Пока мы дружно бежим, Леся снимает с человека кепку. Так наша компания появляется в поле зрения молодого солдата. Все настороже, но совершенно очевидно, что парень даже не может сфокусировать на нас взгляд. Но он жив! Валя на всякий случай достала биту, а Леся, видимо, для убедительности решительно сложила руки на груди.

— Гражданские… здесь? — срывающимся шепотом произносит солдат. Видно, у него язык пересох.

— Он же пьян! — восклицает Гена.

— Солдатня, — снисходительно опуская биту, комментирует Валя.

— Лучше б воды дала, конопатая.

— Вот еще.

— Держи.

Алекс протягивает солдату бутылку с водой.

— Респект, друг.

Так в нашей команде появился еще один человек. Солдат, умудрившийся проспать все, что произошло в последние дни. Оказалось, что его зовут Иван и ему двадцать шесть лет, в Алексе он сразу признал лидера и обращался в основном к нему, пока мы изучали базу, а он рассказывал, что здесь к чему. Валя, как ни странно, стала держаться ближе к Ване. В будущем окажется, что бывшая вожатая решила овладеть всеми необходимыми для выживания навыками и учиться этому негласно решила у профессионала. Ученый тихо шел позади всех, он явно слаб, но от помощи предпочитал отказываться. Гена особо ничего не слушал, а по-прежнему все фотографировал. В общем, пока все довольно мирно и перспектива у нас, благодаря Ване теперь очень хорошая! За одним исключением…

— В общем, мы бухали реально. Начальства нет, всех срочно отправили в столицу. Нас на дежурстве пятеро осталось.

Я слушаю вполуха, машинально улыбаюсь, глядя на семенящую рядом Лесю, несущую в руках Дусю. В сотый раз набираю мамин номер. Ваня продолжает свой рассказ:

— Потом просыпаюсь, никого нет. Позвал, не отозвались. Ну, я выпил еще, может, что было там, не знаю, но траванулся конкретно. Только щас соображать начал. Значит все ребята мои… черт… Круто, что вы мне рассказали, а то я бы решил, что война началась.

— Не отвечают!

Я так зациклена на себе, на своем беспокойстве за родителей, что даже не замечаю, что говорю вслух! От моего крика вся команда остановилась.

— Что? — недоумевает Гена.

— Кто? — уточняет Ученый. Мне неловко, что я отвлекла их всех.

— Родители, после того звонка больше не могу им дозвониться.

Алекс берет телефон у меня из рук.

— Давно звонила?