Четвертый дракон Амели

28. Холодный ум, горячее сердце

Спустя пару минут их проводили в гостиную, где уже ждала их графиня де Карильен.

– Ваше высочество, – черные брови хозяйки удивленно взметнулись, – чем обязана такой чести?

Амели отказалась от предложенного кресла и осталась стоять. Фернан безмолвной тенью застыл у дверей.

– Ваш слуга сейчас сопровождает вас повсюду? – усмехнулась Моник.

– Это вполне объяснимо, учитывая то, что случилось в саду.

– В саду? – переспросила графиня. – А что случилось в саду? Принцессе стало плохо, и она упала в обморок. Бедняжка переволновалась. Что тут особенного? Только давайте не будем уверять друг друга, что нам жаль, что она покидает отбор. Мы все здесь сражаемся за принца, но победит-то только одна!

Моник улыбалась, но руки ее, лежавшие на подлокотниках кресла, едва заметно дрожали.

– А мне кажется, – негромко, но твердо сказала Амели, – что в саду случилось нечто совсем другое. И именно вы, ваше сиятельство, знаете об этом лучше, чем кто-то другой.

– Я? – подалась вперед Моник. – Право же, я вас не понимаю.

Уверенности в собственной правоте у Амели не было – одни предположения. И она немного поколебалась, прежде чем заговорить о том, что герцог просил держать в тайне.

– Ну, что же, я объясню. Вы были вчера в саду и сами видели, что мы разговаривали с принцессой в тот момент, когда ей стало плохо. А если еще точнее – ей стало плохо после того, как я откусила кусочек от яблока, которым она меня угостила. Странно, вы не находите?

Графиня усмехнулась:

– Если бы после того, как вы полакомились яблоком, стало плохо вам, ваше высочество, я согласилась бы, что это странно. Но плохо стало принцессе. Или между вами есть какая-то связь?

– Да, – подтвердила Амели, – есть. Видите ли, ваше сиятельство, перед тем, как я отправилась на отбор, маги наложили на меня заклятие магического отката. Надеюсь, вы слышали про такое? Мало ли на какие пакости могли решиться охочие до победы соперницы?

Она решила не впутывать в это дело де Тюренна и не назвала его имя. Как решила не говорить и о том, в каком состоянии находится сейчас Констанс.

Моник немного подумала.

– Вы хотите сказать, ваше высочество, что принцесса пострадала из-за того, что пыталась вам навредить? Сработало заклинание, и она оказалась повержена той стрелой, которую пыталась пустить в вас?

Амели похлопала в ладоши.

– Точнее и не скажешь, ваше сиятельство!

– Ну, что же, – не стала спорить графиня, – у меня нет причин вам не доверять. Вполне возможно, всё было именно так, как вы говорите. Но я по-прежнему не понимаю, при чём здесь я?

Амели всё-таки присела в соседнее кресло.

– Я думаю, ваше сиятельство, что именно вы подсказали принцессе эту идею.

– Идею навредить вам? – глаза Моник гневно сверкнули. – Да вы с ума сошли! Ничего более неправдоподобного я никогда не слышала! Если вы не перестанете распускать эти слухи, я пожалуюсь герцогу Ламанскому.

Амели и сама понимала, насколько шатки ее обвинения. Но была не намерена отступать.

– А вас не интересует, ваше сиятельство, как я пришла к таким выводам? Позвольте, я всё-таки расскажу. Первое, что мне показалось странным – ваш разговор с Элинор вчера в саду. Всё то время, что мы находимся во дворце, вы либо игнорировали виконтессу, либо высмеивали ее. С чего бы вдруг вы решили поддержать ее перед очередным испытанием? Возможно, вы просто хотели увести ее подальше – чтобы дать возможность Констанс пообщаться со мной наедине?

Графиня хмыкнула:

– Вы замечательно рассказываете, ваше высочество. Прошу вас, продолжайте!

– Второе, что меня насторожило – это безумство принцессы. Никак иначе то, что сделала она, и не назовешь. Она была явной фавориткой этого отбора. Думаю, если бы она дошла до финального испытания, принц Армэль выбрал бы ее.

– Вот именно, – подчеркнула Моник, – если бы дошла.

– Да, – согласилась Амели, – она могла испугаться испытания в пруду и пойти на этот поступок именно из страха. Но те, кто знает принцессу достаточно хорошо, говорят, что она не лишена доброты и благородства, что совсем не вяжется с тем, что она совершила. И я подумала – а может быть, нашелся кто-то, достаточно умный и расчетливый, кто подговорил ее применить магию против соперницы?

– И вы решили, что это я? – расхохоталась графиня. – Право же, вы мне льстите. Вы сами сказали – это слишком большой риск. Если бы кто-нибудь узнал об этом, меня бы тоже выгнали с отбора. И если бы я хотела избавиться от вас, зачем я стала бы впутывать в это Констанс?

Держалась она довольно уверенно.

– Вы хотели избавиться от нас обеих. Я, отведав яблока, погрузилась бы в сон, а маги по магическому следу обнаружили бы, что этому поспособствовала принцесса. А значит, ее бы тоже отстранили от отбора.

Теперь в ладоши похлопала графиня.

– Браво, ваше высочество! Давно не слышала таких интересных историй. Но есть ли у вас что-то, кроме ваших предположений?

– Нет, – признала Амели. – Но в Анагории есть кристалл правды, который позволяет вывести обманщиков на чистую воду. Уверена, герцог Ламанский не откажется использовать его для вашей проверки.

Если графиня и напряглась, то внешне это было не заметно.

– Глупости, ваше высочество! Я знаю про этот кристалл. Но его использование отнимает слишком много магической энергии, что ослабляет защиту не только королевского дворца, но и целой страны. Герцог не согласится использовать его только из-за ваших бредовых идей. Хотя если всё-таки согласится, то, пожалуйста, я готова на это пойти – мне нечего скрывать.