Четвертый дракон Амели

37. Правда

Фернан поднес книгу к герцогу Ламанскому.

– Ваше высочество, надеюсь, вы сможете ее прочесть.

Герцог коснулся ее страниц не без трепета. Вся история Анагории лежала перед ним. История страны, с которой его семья так долго была разлучена.

Взгляды стоявших рядом магов тоже невольно обратились к книге. Но Амели знала, что они не смогут ничего там прочесть. Только тот, кто мог превращаться в дракона, был наделен способностью ее читать.

Герцог листал страницу за страницей. Сначала листал быстро, потом – всё медленней и медленней. Наконец, он застыл над очередным разворотом. Желваки напряженно заходили на его в остальном будто застывшем лице.

Наконец, он оторвал взгляд от книги, повернулся в сторону Элинор.

– Вы хотели, виконтесса, чтобы мы назвали причину, по которой вы могли желать зла его величеству? Ну, что же, извольте, теперь я могу это сделать.

Он смотрел на девушку со смесью горечи и презрения.

– Вы были влюблены в свергнутого короля Анагории Антуана Пятого, разве не так? И для того, чтобы помочь возлюбленному вернуться на престол, вы решились на убийство законного короля?

Амели похолодела от ужаса. Это было настолько невероятно и вместе с тем настолько же убедительно. И всё-таки она покачала головой, отказываясь этому верить.

– Он говорит правду, Эм! – раздался у нее над ухом голос Фернана.

Она почувствовала себя опустошенной. Столько времени находиться рядом с убийцей и не понять этого!

– Нет, ваше высочество! – Элинор не сдавалась. – В книге не может быть написано это!

Герцог Ламанский холодно возразил:

– Ну, что ж, виконтесса, если вам недостаточно моего слова, то я сейчас же отправлю в пещеры, в старый королевский дворец, своих лучших магов – уверен, в ваших апартаментах они найдут и другие доказательства – быть может, переписку с принцем.

А вот тут Элинор запаниковала. Похоже, переписка действительно существовала. И, в отличии от «Подлинной истории Анагории», прочесть эти письма мог не только дракон.

Почувствовав, что девушка занервничала, герцог прибавил еще строже:

– Если такие письма будут найдены, Антуан, так же, как и вы, будет обвинен в убийстве короля и королевы. Не удивлюсь, если именно он замыслил это преступление, воспользовавшись вашей молодостью и наивностью.

Это был удобный случай переложить часть своей вины на свергнутого короля, но Элинор не пожелала им воспользоваться. Напротив, она бросилась яростно его защищать.

– Его величество Антуан ни в чём не виноват! Не смейте впутывать его в эту историю! Если вы действительно прочитали всё, что написано в книге, то сами знаете, что он даже не догадывался о моем замысле.

Похоже, она любила его так сильно, что хотела оградить от любых обвинений. И признав свою вину, она уже не считала нужным что-либо скрывать.

– Да, ваше высочество, вы правы – я люблю его величество Антуана Пятого.

Она упрямо продолжала называть его королевским титулом, и герцог Ламанский не стал ее поправлять.

– Я влюбилась в него, еще когда была ребенком. Увидела его с балкона на балу и поняла, что он – самый лучший. Тогда я и подумать не могла, что когда-нибудь он обратит на меня внимание. Но однажды, спустя несколько лет, я была представлена ему при дворе, и он разговаривал со мной столь милостиво, что я полюбила его еще сильнее. Я знала, что он должен был жениться на ведьме из другого мира, но надеялась, что, быть может, она не прибудет в Анагорию. Такие случаи уже бывали. Тогда его величество стал бы искать другую невесту. Но она прибыла, и мои мечты разрушились.

Амели поежилась от враждебного взгляда, который бросила на нее виконтесса. А она, дурочка, еще жалела ее!

Она пыталась вспомнить, не видела ли она Элинор во время своего первого путешествия в Анагорию. Нет, лицо де Леруа было ей незнакомо. И герцог де Тюренн тогда ничего не рассказывал о своей племяннице.

Тогда Элинор была совсем юной девочкой. Первая любовь и разбитое сердце.

– Но я могла бы смириться с тем, что его женой стала другая. Для меня важнее всего было его счастье! Я продолжала бы верно служить и королю, и королеве. Но того, что его величество свергли с престола, я простить уже не смогла!

Она рассказывала, глотая слёзы, и ей не требовались ничьи вопросы, чтобы выложить эту историю целиком.

– Антуана обманом лишили власти и отправили в изгнание. Мое сердце разрывалось от жалости!

Тут не выдержал герцог Ламанский.

– Прошу вас, виконтесса, давайте будем честны – это предки Антуана обманом захватили власть, а его величество Роланд Седьмой всего лишь вернул себе то, что ему полагалось по закону. И это Антуан силой удерживал настоящего короля в заточении. Роланд же оказался настолько добр, что даже не отправил Антуана в тюрьму, на что имел полное право.

Глаза Элинор яростно сверкнули:

– Не смейте так говорить об Антуане! Он правил Анагорией мудро, и не вам его упрекать! С ним поступили несправедливо! Он не мог нести ответственность за ошибки своих предков!

– Да, разумеется, – признал герцог Ламанский. – Если бы он, став королем и узнав, что настоящий дракон заточен в пещере, дал тому свободу, его, уверен, наградили бы по-королевски. И вся Анагория была бы ему благодарна. Но он не захотел отказываться от власти, добытой когда-то незаконным путем. Как же, по-вашему, его величество Роланд Седьмой должен был с ним поступить?

Амели была уверена, что в глубине души Элинор всё прекрасно понимала, но любовь заставляла ее быть необъективной. Ради Антуана она готова была выступить против целого мира. Вопрос герцога она проигнорировала.

– И я решила бороться. Я много упражнялась в магии и достигла заметных успехов. Я никому не говорила об этом, даже дяде. Я надеялась удивить его величество, когда представится такая возможность. Я всего лишь хотела вернуть ему анагорийский трон. Он увидел бы, какой могущественной ведьмой я стала, и, возможно, полюбил бы меня так же сильно, как люблю его я.