Четыре судьбы Шикибу

Четыре судьбы Шикибу

   Этой весной сезон ловли жемчужниц начался очень поздно из-за затянувшихся зимних бурь. И вода из-за них продолжала оставаться очень холодной, почти как в середине зимы. Не всякая ама выйдет на промысел, - для того, чтобы дыхание не останавливалось, и мышцы не сводило, прогрелось пока еще лишь мелководье. А потому на работу вышли только какидо, - те, кто ныряют на глубину не больше десяти локтей. Обычно какидо бывают совсем юные девушки, пока еще ходят в ученицах, да совсем старые ама, золотой век которых уже ушел. За долгие столетия мелководье выбирали многие и многие поколения ныряльщиц,а потому найти здесь что-то действительно ценное почти невозможно. Разве что наловить ракушек на скудный ужин.

   Тем не менее, Шикибу была на берегу еще до рассвета. Сама не ловила, однако вместе с другими какидо разделась догола, - скоро начнется сезон, пусть тело привыкает к холоду. Ее худощавое, легкое, жилистое тело еще оставалось достаточно сильным для лова, но уже потеряло мягкую округлость юности.

   " Я как сушеная сельдь" - смеялась Шикибу среди своих товарок, - " Тощая да твердая, но стою вдвое дороже!"

   Сегодня среди какидо она видела свою младшую дочь Таю. Старшая, Тидори, была на позднем сроке беременности и в этом сезоне не будет ловить. Это означало, что семья в будущем году будет жить намного хуже, - одна из добытчиц не выйдет в море, и прибавится лишний рот. А ведь ама, чтобы выжить в темных холодных глубинах, должна много есть. Подкожный жир не дает замерзнуть, - женщины-ама, в отличие от мужчин, могут оставаться под водой дольше, и меньше болеют. А еще женщины выносливее и лучше переносят холод и боль. Именно поэтому в туфовых скалах залива Кии, лучших местах добычи жемчуга на Островах Рассвета, в холодное серое море уходят женщины. Ама - " женщины моря", - так их зовут.

   Какидо на своих разукрашенных, похожих на бочонки лодочках уже миновали полосу прибоя. Вот они по традиции бросили в воду бумажных рыбок - жертву подводному богу Ясури, и начали прыгать в темную воду, увлекая за собой на дно плетенки, в которые сложат свою добычу. Шикибу невольно отследила глазами дочь: та легко, без плеска, вошла в воду и Шикибу привычно принялась считать удары сердца, - так ама отмеряют время, отпущенное им Ясури. В древние времена, рассказывают, люди могли плавать под водой, как рыбы. Но вот однажды одна из дочерей Ясури влюбилась в смертного рыбака, и против воли отца убежала с возлюбленным на землю.Разозлившись, подводный бог лишил людей способности проникать в свое подводное царство. Но дочь бога стала первой ама, научив людей задерживать дыхание и собирать со дна моря его дары.

   Тридцать ударов сердца - и голова Таю показалась над водой.

   " Много" - недовольно подумала Шикибу, - " Она быстро устанет. Надо выговорить ей, чтобы не красовалась перед подружками". Таю было шестнадцать лет, и девушку нелегко было удержать от хвастовства, тем более потому, что она ее дочь. Шикибу слыла лучшей ныряльщицей на побережье, и слыла заслуженно. Спрос с ее дочерей строже, чем с остальных.

   Сделав пять-шесть нырков, Таю с помощью Танобу, - мужа сестры, -вскарабкалась в лодку и тот принялся сильно грести к берегу. Шикибу подбросила хвороста в огонь: после ледяного моря ама необходимо быстро согреться. Она обняла дрожащую дочь и повела к костру обсохнуть. Танобу тем временем ловко вскрывал выловленные Таю раковины. По его разочарованному взгляду Шикибу поняла, что улов пуст. Жемчуг, а тем более жемчуг качественный, уже давно стало тяжело найти, и не только на мелководье.

   - Зато ужин будет, - Танобу улыбнулся, стараясь подбодрить невестку, но та только дернула плечом.

   " В ее возрасте мне тоже хотелось всех обогнать" - подумала Шикибу. Ее глаза уловили какое-то движение на пустынной пыльной дороге, сбегавшей к берегу с холма, за которым скрывалась от зимних ветров деревня. Приглядевшись, она увидела мчавшегося во весь опор всадника в цветах князя Асуи . Эта бухта, как и все побережье залива Кии, принадлежало ему, будучи пожаловано верному соратнику самим императором Каэдой.

   Цура, староста деревни, встретился с ней глазами. Лицо у него было встревоженное.

   " Что-то случилось" - подумала Шикибу, невольно выдвигаясь вперед, чтобы отвлечь внимание от голой Таю. Не то что бы ее дочь была писаной красавицей, но в шестнадцать лет не бывает женщин настолько некрасивых, чтобы не возбуждать желания.

   Всадник, впрочем, не удостоил сбившихся в кучку какидо даже взглядом. Властно махнув Цуре, он нагнулся с седла, на одном дыхании пролаял какое-то распоряжение и умчался. К ее удивлению, Цура поманил ее.

   - Господин наш князь приказал лучшей из ныряльщиц в ранге оидзодо к вечеру прибыть к нему в замок, - передал он, - Его посетил гость из самой столицы, который интересуется ловлей жемчуга. И гость этот хочет расспросить здешних ама. Я сказал, что ты пойдешь.

   Оидзодо называли тех, кто мог нырять на глубину восьмидесяти локтей и больше. Это были уже настоящие женщины моря, у которых за плечами был не один десяток лет лова. Шикибу была одной из них.

   - Что ты, - замахала она руками, - Как я появлюсь перед самим князем и его сиятельным гостем! Да разве я смогу быть им чем-нибудь полезной? Буду только молчать, выпучив глаза, как креветка!

   - Если уж ты растеряешься, остальным там и вовсе нечего делать, - засмеялся Цура. В свое время он ухаживал за ней, и сейчас в его голосе прозвучал отзвук былого флирта.

   На самом деле Шикибу была польщена: Цуре ведь приказали прислать лучшую ныряльщицу! Шикибу приосанилась.

   - Вот уж и впрямь сегодня дует с юга!. Наверное, это ветер моей южной судьбы принес такую весть!