Что было ,что будет , чем сердце успокоится .

Продолжение шестнадцатой главы.

Через два часа, когда " обрадованное начальство" которое состояло из сухонького  старичка профессорской внешности и хмурого мордоворота в белом халате, наконец-то оставило меня в покое, я порядком измученная не совсем приятным осмотром, с жадностью поглощала горячий, куриный бульон. Услужливая, говорливая сиделка набирала воду в ванную, что белой махиной пряталась за такой же белой ширмой. Окружающее меня " белое царство " давило и внушало тревогу. Нарушая белизну окружающей обстановки насыщенно - бордовым, чужеродным пятном выделялось мое платье. Кремовые кружева воротничка и манжет блекло смотрелись на фоне окружающей белизны. Старательно выглаженное оно висело на спинке стула. Через три часа мне надо будет одеть его, что бы явиться перед следующим "обрадованным начальством." Место тревоги постепенно занимало  нетерпение. Поскорей бы узнать, зачем это я понадобилась людям, которые так нагло вмешались в мою жизнь.

Мои кудряшки не успели еще полность просохнуть, когда на пороге возник смутно знакомый мужчина в военной форме. Присмотревшись внимательно я с трудом удержалась от возмущенного крика. Напротив  стоял внимательно оглядывая меня светло-голубыми глазами тот самый "дядька "  которого я отверткой по своей глупости и отчаянью проткнула... Только теперь он совсем добродушным не выглядел. На невысокой, коренастой фигуре ладно сидел каменно-серого цвета мундир. Качественная шерсть строго очерчивала широкий разворот плеч на которых надежно лежали вышитые серебром погоны. Высокий воротник туго подпирал крепкую шею. На гладком  лице грозно топорщились седые усы. Льдинки свело-голубых глаз пристально, не спеша путешествовали от моих вымытых, пушистых кудрей вниз до кончиков изящных, темно-вишневых ботиночек. Когда льдистый взгляд на мгновение задержался на груди, я очень пожалела, что в руках моих нет отвертки.

- Семеныч ? - мой голос все еще был хриплым, а язык неповоротливым.

Светло-голубые льдинки глаз одобрительно сверкнули. Красиво изогнутые губы улыбнулись, показав белые, крепкие зубы.

- Модест Семенович, с вашего позволения уважаемая, Злата Львовна ! - тихо пророкотал низкий голос.

- Прошу простить за грубость при... при..при, - Модест Семенович щелкнул крепкими пальцами с трудом подбирая продолжение фразы.

Этот беспомощный жест меня несказанно порадовал. Надо же, такой основательный, сильный, а к разговору не совсем подготовился! Боясь, что мужчина подберет нужное ему слово раньше меня, я поспешно выпалила:

- При моем похищении! - наверное от радости голос вернулся ко мне, теперь я постаралась что бы он лился медом. - Вы тоже зла не держите, Модест Семенович, за плечо свое раненое... Сами понимаете, что это было вынужденное действие, - я старательно похлопала ресницами и смиренно уставилась на натертые до слепящего блеска полы.

- Браво, Злата Львовна! - мужчина показательно, медленно захлопал широкими, крепкими ладонями.

- Вы, действительно очень ценный приз! - голубые глаза довольно щурились, как у кота, что сметаны объелся. - Теперь и я вижу, что украли мы вас совершенно правильно. Но времени на разговоры у нас не осталось, а посему прошу вас поспешить, наше начальство наверное уж заждалось.

Мужчина нарочито галантно открыл дверь, пропуская меня вперед.

Я гордо подняла голову проходя мимо него. " Ну, вот теперь у меня встреча с " заждавшимся начальством" - пронеслась неуместно- веселая мысль.

Мы долго шли пустыми, гулкими коридорами. Поднимались по широким пролетам лестниц, а затем пройдя очередным гулким коридором опять опускались вниз. Создавалось впечатление, что Модест Семенович словно старый лис путает след. Хотела сказать ему об этом, но во время прикусила язык. От меня сейчас совсем ничего не зависит, так есть ли смысл даром слова тратить...

Наконец-то мы пришли. Провожатый толкнул высокую, массивную дверь, опять нарочито- вежливо пропуская меня вперед себя. Я шагнула за порог и оказалась в просторной приемной комнате. Зеленые, тяжелые шторы были открыты, впуская весеннее солнце. Оно любопытно ощупывало зеленый ковер, темно-ореховую мебель, ряд крепких стульев обитых зеленым сукном, которые бравыми солдатами выстроились длинным рядом возле стены. За большим столом сидел молодой, щеголеватый офицер.

Мужчина резко вскочил, увидев за моей спиной квадратную фигуру Модеста Семеновича.

- Сейчас доложу о вашем прибытии! - молодцевато щелкнул он каблуками начищенных до зеркального блеска высоких сапог. Серебристый аксельбант лихо подпрыгнул на сером мундире. Держась неестественно прямо, словно проглотил аршин, адьютант скрылся за благородно блестевшей, натертой пахучей мастикой дверью.

- Проходите, полковник ждет вас! - начищенные сапоги казалось сами по себе щелкнули каблуками.

Не дожидаясь показного радушия Модеста Семеновича, я первая смело шагнула в широко открытую пасть дубовой двери. В отличии от ярко освещенной приемной в кабинете " заждавшегося начальства" царил зеленый полумрак. Смутно блестел резным орнаментом огромный письменный стол, тусклым золотом перемигивались между собой корешки многочисленных книг, почти до потолка заполняя собой тяжелые, дубовые полки резного шкафа. В светящемся контражуре мне навстречу шагнула высокая, худая фигура. Я из-за освещения сейчас не могла рассмотреть лица мужчины, но знакомое чувство опасности охватило меня, когда странный, немигающий взгляд словно ощупывая, пробуя на вкус прошелся по мне. От худой фигуры веяло силой и властью. Вздрогнула, когда услужливая память нарисовала образ мужчины с немигающим, хищным взглядом, с загнутым словно у коршуна клюв носом.

- Арсений Михайлович? - пораженно проскрипела я.

Мужчина небрежно щелкнул пальцами, тяжелые шторы плавно колыхаясь, словно зеленые, бархатные крылья нехотя поднялись пропуская яркий напор весеннего солнышка.