Что было ,что будет , чем сердце успокоится .

Продолжение двадцать девятой главы.

Говорят, что женщины существа глупые и болтливые. Нет, это не правда! Граф Тиньковский хоть и принадлежал к хладнокровному и суровому племени мужчин, но успел утомить меня до тошноты своими бесконечными шутками, сахарными комплиментами и сомнительными намеками. Когда к нам без своей обычной трости, тяжело прихрамывая на ногу подошел Федя Грушевский и пригласил меня на танец, я была просто счастлива. Страх разоблачения ушел, внутри вопреки всему зрела надежда, что все будет хорошо. Что сегодня должно решиться главное.

Федор грузно и неуклюже вел меня в танце, я старательно помогала ему, норовя не сильно опираться на могучие плечи. Мы медленно огибая всех танцующих оказались в самом удаленном углу и дружно выдохнули от напряжения.

- Златка, глазам не верю, это ты?! - Грушевский старался говорить тихо, но мне казалось, что его рокочущий голос звучит слишком громко.

Поднявшись на носочки я ладошкой закрыла ему рот и выдохнула перебивая:

- Как там мои дети, Феденька? Как Лиля?

Грушевский облегченно улыбнулся и закивал головой.

- Уф, это и правда ты! Я уж думал, что схожу с ума! Ксюша и Ильюша в порядке, не болеют, шалят. Выросли. Ксюша красавица, а Илья умен не по годам. Лиля на сносях, наследника ждем! - Федор счастливо зажмурился. - Златка, твоя сестра себя очень странно вела после твоего исчезновения. Все твердили, что тебя в живых нет. Даже твою одежду из реки выловили, а трупа не нашли, но предполагали, что течением далеко унесло. У Клима когда он про одежду узнал седина первая на следующий день появилась. Только Лиля, спокойная ходила. Я поражался ее равнодушию, грешным делом упрекал даже... А оно, вот как... Она ведь знала? Знала, да? Я и тебя угадал сейчас, потому как вспомнил о том, что моя  жена всегда тебя живой считала.

Непрошенная слеза скатилась по моей щеке. Упрямо закусив губу я почти со злостью смахнула ее. Не время мне плакать, не время раскисать! Все ведь хорошо, дети здоровы и Лиля вот скоро мамой станет. Я потянулась к Грушевскому и поцеловала его в жесткую бородку пахнущую шалфеем и дорогим табаком.

- Поздравляю Феденька, я так за вас с Лилей рада... - продолжить фразу мне помешал знакомый до боли, хрипловатый баритон прозвучавший за моей спиной.

- Девушка не хорошо к женатым мужчинам льнуть! Федор Грушевский у нас муж примерный, семьянин верный, вам здесь ничего не обломится.

Кажется недавно я думала, что Клим Сокол приобрел лоск и манеры? Какое  заблуждение! Как был деревенщиной неотесанной так и остался! Мне пришлось только поморщиться от боли когда сильные пальцы жестко и уверенно развернули меня за плечи. Синий взгляд плескался океаном презрения, красивые губы были злобно стиснуты. Мгновения превратились в бесконечность, наши взгляды скрестились словно шпаги. Презрение в глазах Клима таяло снегом на солнце. Черные зрачки стали широкими поглощая собой яркую синеву. Смятение, узнавание, неверие быстро сменяли друг друга.

- З-злата, это ты? - свистящим шепотом потрясенно выдохнул мужчина. Он отпустил мое плечо и робко протянул руку к рыжим волосам, поднял густые пряди открывая лицо.

Ответить я не успела. Рядом раздался не менее знакомый голос герцога.

- Так Злата или мисс Мари? - Эндрианский был бледен, крупные желваки перекатывались на впалых щеках, узкие губы щерились словно герцог собрался вцепиться мне в горло. Квадратный, мощный подбородок с ямочкой подрагивал от сдерживаемой ярости.

Да, что это они все заладили: " Злата, это ты? Злата это ты? Злата или мисс Мари?" - наверное от страха мне стало невероятно смешно, давешнее чувство бесшабашного веселья нарастало и бурлило в крови. И когда герцог попросив извинения у остолбеневших Клима и Грушевского, потянул меня за руку за собой, я безропотно пошла за ним. Клим дернулся было следом, но я с легкомысленной улыбкой остановила его.

- Я сейчас вернусь, мне с его Светлостью необходимо выяснить один важный вопрос! - на ходу послала воздушный поцелуй застывшим, сбитым с толку мужчинам.

Оказавшись за сценой, оглядевшись вокруг и не обнаружив людей, Эндрианский одним щелчком пальцев открыл переход. Кисельная масса зеленого цвета чавкала словно болотная трясина. Я не успела и охнуть когда герцог толкнул меня в самую ее гущу, тут же следуя за мной. Несколько неприятных минут в липкой пахнущей пылью и яблоками субстанции и мы с ним очутились в огромной меловой пещере. 

Высокие стены неровными, шершавыми махинами уходили вверх. Их заливал яркий свет и его источником был стеклянный купол вверху. Я в смятении оглядывалась по сторонам. В белоснежном меловом массиве были вырублены ниши, они служили полками многочисленным сосудам. За прозрачными стенками хрустальных банок клубилась и переливалась разными цветами таинственная, загадочная материя. Розовая, красная, синяя, расцветки были различных цветов. Казалось, что все краски мира играют на белом фоне меловых стен. Свет из стеклянного купола прошивал некоторые сосуды насквозь, заставляя отбрасывать цветные блики, которые переплетались и змеились в странном, завораживающем танце на белоснежном полу пещеры.

- Вы Злата, знаете, что это? - Эндрианский небрежно с шутовским поклоном развел руками.

- Это, отобранные и ворованные, магические Дары? - мой голос прозвучал немного нерешительно.  

- Ха-ха-ха, - театрально рассмеялся герцог, его лицо при этом было неподвижно, а взглядом серых глаз можно было заморозить жаркую пустыню. - Я никогда не был вором, мисс Мари-Злата,  утверждая подобное вы наносите мне оскорбление. Поэтому, прошу вас быть осторожнее в своих выводах.

Теперь мне пришлось отзеркалить шутовской поклон Эндрианскому. Шалое, бедовое веселье затопило мое сознание. "Помирать так с музыкой" - припомнилась мне народная присказка.

- Ах, конечно прошу вас простить мою неразумность! Где уж нам простым смертным с такими благородными и высокорожденными подлецами тягаться! Все эти разноцветные баночки с чужими магическими дарами вам в эту пещеру, наверное пчелки словно мед в соты натаскали?