Чудеса реальной жизни

2.2

 В чем спала, в том и нырнула в машину. Казалось, что тратить даже минуту на что-то — непозволительно. Мы с Ксенией ехали в больницу, держа друг друга за руки. Таксист видимо устал за весь день, поэтому не спешил. Нас это нервировало еще сильнее. 
 Папа не посчитал нужным объяснить происходящее, а лишь назвал адрес больницы и велел быть там через двадцать минут. Голос отца, который я и так редко слышала, был усталым и злым. Я, в свою очередь, тоже не торопилась ему отвечать — нехватка воздуха от волнения за Алекса не способствовала чему-либо, кроме попыток всё-таки задышать. 
 Я очень волновалась за Алекса. Что произошло за пару часов, которые я спала? И если ему было плохо, почему не разбудил? В голове вертелось столько вопросов, что она — голова — закружилась.

 — Ты не знаешь, что произошло с Алексом? – Я посмотрела на Ксюшу, которая тихо плакала глядя в окно. Она отрицательно покачала головой. Но и я сдаваться не собиралась. – А как ты узнала? Ну, то что он в больнице. 
 — Виктор Анатольевич позвонил, просил за тобой заехать. Ты трубку не брала. Кажется, тебя и сам Алекс не мог разбудить. 
 Я покраснела в который раз за этот день. Неужели, меня и танком не разбудить? Может к докторам сходить, чтобы они вылечили это. Ну, как «вылечили»… И как «это»… «Здравствуйте, доктор. Понимаете, я крепко сплю». Ох, от усталости я тупею. 
 — А Алекс… Он часто попадает в больницы? – У меня была эгоистичная надежда, что это не редкий случай и все не так уж и плохо. 
Но с ответом Ксюши эта надежда рассыпалась на мелкие осколки. 
 — Он впервые в больнице! Чему я очень удивлена. С его-то аллергией на томаты, которые просто повсюду, в разных блюдах! А парень лаки бой, не попадались ему еще эти томаты. 
 В эту минуту мне захотелось остановить машину и убежать. Куда угодно, главное далеко, где Алекс меня не найдет. 
 Я прикрыла глаза рукой и громко выдохнула. Ну почему этот идиот, съел мои сэндвичи? Нет, он не идиот. Это не его вина.
Вот же черт, попала Эличка ты, попала и пропала. 
 Всю оставшуюся дорогу, я гадала, сколько же томатной пасты я положила в бутерброды. Помнила лишь то, что хлеб аккуратно смазала этой пастой, дабы ее не было видно, и сам сэндвич получился красивым. И правду говорят, красота страшная сила! 
 В больнице, нас сразу проводили к палате Алекса, но заходить пока не разрешили. Ксюша ходила туда-сюда под дверью палаты, а я сидела в кресле, сверля невидящим взглядом стену. По сути, он не говорил о своей аллергии, хотя это вообще никак не снимает с меня вину. 
 Я увидела, что к нам по коридору быстро шел мужчина. Он выделялся среди других посетителей своим представительным внешним видом. Но когда он подошёл ближе, я ахнула, узнав в нем собственного отца. В сердце что-то кольнуло, от радости, ведь я впервые увидела его спустя столько лет. И всё-таки он почти не изменился — те же русые, вьющие волосы, легкий загар и серые, уставшие глаза. 
 — Папа, — прошептала я, вставая с кресла. Мужчина прошел вперед, к Ксюше. Он взял её за руку. 
 — Не переживай, Ксюша, я уже поговорил с врачом, через сутки скорее всего отпустят домой. Я думаю, нам с тобой разрешат зайти чуть попозже. 
 Сейчас, я словно находилась не в этой реальности, будто смотрела дораму про врачей. Я просто была зрителем, на которого не обращали внимания. Сердце громко билось в груди, и мне было непонятно, как они этого не слышали. Папа стоял ко мне спиной. Так близко, стоит лишь протянуть руку. Но все тело немело при этой мысли. 
 Папа. Я так долго ждала эту встречу, представляла ее. И вот сейчас, наконец-то, мы с тобой увиделись. Просто повернись, улыбнись мне и обними. Папа. Мне тебя так не хватало. Пап.
 — Мы с Элей обе в таком шоке, Виктор Анатольевич, даже не можем представить, что с ним произошло и почему он не позвал её на помощь, — ответила Ксюша, кивая головой в мою сторону. 
 Едва заметное движение его тела, которое я попросту могла и не заметить, если бы не следила за ним так жадно. Он хотел повернуться ко мне. Наконец, он вспомнил, что я тоже тут. Я затаила дыхание. Ну почему всё произошло именно так? Почему в больнице под палатой Алекса? Неважно, я просто обниму его. И больше мне ничего не было нужно. 
 — Элина, — его голос был резким и грубым, он всего лишь назвал мое имя, а будто ударил под дых. – Объясни мне, что у вас произошло?Я опустила голову, в глазах стояли слезы, и вообще хотелось провалиться под землю в сию минуту.

 Всё разрушалось вокруг меня со скоростью света, все иллюзии, что я придумывала всё это время. Не было этого, — «привет дочурка» с ласковым и добрым взглядом. Я столкнулась со стеной изо льда.
Алекс был похож на него — подобные жесты, интонации.
 — Расскажи же, Элина! Что произошло с моим сыном, раз он даже не мог ответить на звонок? Слава Богу, смог написать сообщение, чтобы я вызвал скорую. Где ты была в это время?
 — Я спала, — промямлила я, едва слышно. Но папа услышал и уже набрал воздуха в легкие, чтобы вывалить на меня, как казалось, долгую и бурную тираду, но его позвал врач, вышедший из палаты.
 Мы с Ксюшей обе присели и смотрели, как они разговаривают. После, папа зашел к Алексу. Мы сидели молча, я смотрела на часы, считая секунды.
 Не верилось, что это моя реальность. Всё слишком странно и так походило на сон. А вдруг я всё еще не очнулась? Криповый, я вам скажу сон.

 Так это странно, сталкиваться совсем с другим человеком, ведь папу я запомнила иначе.
 Одно-единственное воспоминание, которое было для меня радостным, теперь казалось выдумкой. Я была совсем маленькой, мама готовила блинчики, и их аромат разносился по всему дому. Зима, на улице было очень холодно, а у нас дома так тепло и из телевизора доносилась музыка, под которую я танцевала. А потом папа, посадив меня на колени, кормил блинчиками, макая их в сметану.Я не сдержалась и заплакала, горячие слезы обжигали мои щеки, а в груди мерзко ютилась боль. А вдруг, я придумала себе то воспоминание, которым дорожила всегда? Возможно, я совсем не знаю своего родного отца.
 Ксюша обнимала меня и тихо что-то нашептывала, медленно раскачиваясь вместе со мной, из стороны в сторону. Она даже не знает, почему я плачу! Думает, что из-за Алекса. Да плевать мне на него! Папа же сказал, что тот завтра будет дома. А вот на себя не плевать. Меня словно второй раз кинули.
 Когда я вытерла слезы и уже встала, чтобы сходить умыться, папа вышел из палаты. Он, глядя на нас, улыбнулся и подошел.
 — Чего ты сразу не сказала, Элина? – Я присела на кресло и закрыла руками лицо, чувствуя, что вот-вот снова расплачусь. – Алекс рассказал, что вы ели пиццу и эти идиоты, забыли о том, что он просил без томатов.
 Я резко подняла голову и посмотрела на папу. Зачем Алекс ему соврал? Для чего он прикрыл меня?
 — Ты не знаешь, что за компания, в которой вы заказывали? – Я лишь медленно покачала головой.  
 — В суд на них подать, — пискнула Ксюша. – А к Алексу можно?
 Как выяснилось, врач сказал, что лучше дать Алексу отдохнуть и не беспокоить. Поэтому было решено, что завтра вечером мы с Ксюшей заберем его домой. Девушка вызвала такси, отказавшись от предложения подвезти ее. А я вот никуда деться не смогла, даже если бы очень захотела.
 Папа молча вел свой «Мерседес», не нарушая никаких дорожных правил, а музыку он вообще предпочел не включать. В начале, я изредка поглядывала на него, а потом уснула, глядя на огни ночного города.
 Когда мы доехали, папа аккуратно разбудил меня. Я взглянула на него, улыбаясь. Все равно, я счастлива, что он теперь рядом.
 — Прости, что грубо с тобой говорил, — произнес он, когда я уже открыла дверь машины. – Просто я так сильно испугался за Алекса. Он в детстве часто болел, иммунитет слабый.
 — Я понимаю, — кивнула я папе, и собиралась выйти, но не сдержалась: — У меня тоже слабый, всё детство проболела.
 Конечно, я не болела, но папа-то этого не знал. Всё потому что он этим даже не интересовался. Никогда. Ответ ждать я не хотела. Просто боялась, что он мне не понравится. Потому, быстро попрощавшись, захлопнула за собой дверь машины. Возможно, сильнее, чем следовало бы.
 Когда я зашла в квартиру, то просто рухнула на пол и посмотрела в темный потолок. День был слишком тяжелым. Мне бы хотелось его забыть полностью и никогда не вспоминать.