Чудище

Глава 14

Тонкая рука с острыми костяшками неуверенно держит кухонный тесак острием вперед.

Летер смыкает руки за спиной и устало смотрит на особь перед собой. Ее коса растрепалась,  бретелька платья держится на тонкой нитке и вот-вот откроет Летеру то, что так неумело прячет. Подбородок особи дрожит. Нож  смотрится настолько нелепо в хрупкой руке, что Летер с трудом сдерживается, чтобы не вырвать его.

За дверью начинается суматоха, слуга успел сбегать за кем-то и теперь они решают, как спасать хозяина от ненормальной гости. Летер скрипит зубами, понимая, до чего они могут додуматься. Глаза особи загораются лихорадочным блеском, она надеется, что кто-нибудь вызовет законников.  Летер чуть поворачивает голову в сторону двери.

– Пошли все вон! – приказывает он тоном, от которого особь вздрагивает и пятится к стене. – Разошлись по домам и забыли об этом! На сегодня работа для вас закончилась. Если об этом узнает кто-то посторонний… – он замолкает, и за дверью слышатся торопливые шаги уходящих прочь свидетелей.

Особь всхлипывает, а Летер приближается еще немного. Он снова забыл ее имя, и это его раздражает даже больше, чем пляшущий в воздухе тесак. Если эта дурочка все-таки уронит нож, то, скорее всего, останется без пальцев.

– Где твоя обувь?

Летер сводит брови. И особь бледнеет, хотя, казалось бы, что бледнее стать уже невозможно. Глаза ее расширяются, она что-то мычит и роняет руку в складку платья. Летер задерживает дыхание в ожидании того, что острый край полоснет по женскому бедру, но тесак благополучно повисает в складках ткани.

– Ты хотела бежать босиком?

Он продолжает наступать, незаметно приближаясь к ней с каждым сказанным словом. Особь не шевелится, удивленно смотрит на свои ноги, словно только сейчас заметила, что они босы. Летер за секунду сокращает расстояние между ними. Особь поднимает на него глаза, в них столько ужаса, что Летер невольно морщиться от неприязни. Он без помех забирает у нее оружие и с интересом рассматривает блестящую сталь.

– Зачем тебе оружие, если даже с ним ты выглядишь жалкой? – она его злит, хочется перехватить тонкую шейку и сломать.

Особь снова дрожит, цепляется пальцами за ткань платья и едва не плачет. Летер с хрипом отшвыривает тесак в сторону, боясь, что не сдержится и прибьет эту дрожащую курицу.

– Я задал тебе уже три вопроса! И пока не услышал ответа ни на один из них.

Ей страшно. Особь давится всхлипами и вздохами. И Летер звереет еще больше, его желваки приходят в движение, а глаза резко темнеют.

– У тебя есть язык? – голос его звучит вкрадчиво. – Покажи…

Она ошарашено смотрит на своего нового хозяина. Летер выдыхает резко сквозь сомкнутые зубы и крепко хватает девушку за подбородок, вынуждая ее запрокинуть голову.

– Язык!  – требует он, и особь подчиняется, проталкивает вперед кончик языка.

Она тут же прячет язык и пытается вывернуться из захвата крепких пальцев. Летер намеренно давит пальцами на тонкую кожу, в паху снова пульсирует боль. Особь царапает его руки, пытается отодрать их от своего лица. Щеки заливает слезами.

– Если не хочешь оказаться в подвале, то успокоишься и прекратишь вести себя как идиотка! – шепчет он и сжимает пальцы еще сильнее.

 Особь зажмуривается и стихает, безвольно повиснув на руках Летера.

– Я на тебя потратился, поэтому, будь добра, не доставляй мне и  мои людям беспокойства. Ты делаешь все, что я скажу, и тогда, может быть, сможешь отработать свою цену и уйти отсюда.

– Я поняла.

Летер выпускает ее лицо и слышит треск – камень на его перстне цепляется за нить, которая удерживает бретельку. Летер рвет нитку и наблюдает за тем, как отворачивается лепесток ткани и оголяет белую кожу груди и  розовый сосок. Особь хнычит, лицо ее заливается краской. Она пытается прикрыться, но Летер останавливает ее, перехватив запястья. Его взгляд блуждает между вспыхнувшим лицом особи и оголенной плотью. Не двигается, не прикасается, просто заставляет ее терпеть. А когда он отпускает ее запястья, особь не поднимает ни рук, ни лица.

– Переоденься. Я жду тебя через пять минут в кабинете.

Он почти не слышит ее «хорошо», отходит в сторону, и уже через несколько секунд оказывается в гостиной один.

Летеру нужно больше пяти минут, чтобы успокоиться. Он залпом выпивает стопку крепкой тайги и подходит к окну. Унылая морось зависла в воздухе, вечер стал серым и спокойным. Мужчина упирается ладонями в подоконник и смотрит сквозь миллионы капель вдаль. Туда, где ему не приходится перебирать людей в качестве оружия. Где у него есть благородная цель – спасти мир от тирании и несправедливости, свершить Великую революцию. Там его сердце наполнялось диким восторгом от одного лишь присутствия в огромном колесе, которое стремительно несло их к новому будущему.

А потом в один день они из благородных борцов с жестокостью превратились в террористов. Весь смысл был утерян, хоть им и пытались доказать, что все во благо. Но газ действительно пустили «Стрелы». Летер теперь думает, что только категорично мыслящие юнцы могли придумать такое название. Им надо было назваться «Могила», потому что они похоронили сотни людей в борьбе за свои идеалы. Идеалы, о которых возможно, даже не подозревали те, кто за них умер.