Чудище

Глава 15

Рони Гум задыхается от беспомощности. Он не может выкинуть из головы ее лицо, неподвижное и улыбающееся. Не получается забыть, что Линнель Бери совсем слетела с катушек. Они все вели себя так, словно ничего не произошло, будто она не застыла в какой-то покореженной гримасе! Никто не удивился этому, и единственное, что могло объяснить это – они все знали ее такой. Такой ненормальной.

Рони прикрывает глаза и пытается перекрутить этот день назад, в холодное розовое утро, когда он проснулся и наткнулся на Нану во дворе старой хибары. Она нашла его и хотела тащить в Инспекцию. Рони трясло от страха за жизнь Линнель Бери, пока он пытался убедить Нану поехать к Летеру Бедозу. Упрямая баба никак не хотела ему поверить, ни на секунду не отпускала от него законников. Но все-таки решила ехать к чиновнику. Рони Гум обещал ей, что преступник будет там, но оказалось, что они приехали на завтрак к психам.

Рони пугает до тошноты трусливая мысль, что, быть может, Линнель было лучше умереть.

– Кто такая Айра? – низкий мелодичный голос Наны врывается в его мысли.

Рони бестолково моргает, пытаясь  вернуть себе возможность мыслить связно. Они с Наной сидят на заднем сиденье. Одна его рука прикована к дверце машины. Бедро Наны назойливо трется о его ногу, накатывает невыносимое желание сделать хотя бы одну затяжку.

– Богиня из местных, – губы сохнут и слипаются, Рони их облизывает, вязкая слюна стекает по сухому горлу. – Они верят, что именно Айра одарила особей способностями.

– Они все считают Линнель Бери богиней? И Даже Канцлер Каси?

– Они все психи, Нана, – Рони устало откидывает голову на твердую спинку. – Дай сигарету…

Нана берет мягкую пачку сигарет у оденера, который ведет служебную калымагу, и прикуривает тонкую дешевую сигарету. Рони Гум с благодарностью перехватывает пальцами свое «лекарство». Вспоминает, как Линнель упрямо называла наркотик лекарством, и благодарность затапливается горечью.

–  Эта девчонка умеет делать так, что ты начинаешь ей верить. Видят боги, я больше не хочу, что бы она доказывала мне свои слова делом. Начнем новую страницу нашей жизни – период полного доверия!

- О чем вы, Рони Гум?

 Рони поворачивается к Нане и выдыхает, наполняя салон терпким дымом.

 – Это - болезнь. А всякую болезнь нужно лечить. Ты поняла меня? – он недолго ждет, пока Нана согласно кивнет, белокурый локон падает на гладкую щеку, Рони заправляет его за ухо, зажав сигарету зубами. – Умница моя. Линнель Бери не убивала. Произошла какая-то путаница. И я не помогал бежать Линнель Бери. Ты ведь это и так знаешь, – Рони сжимает губы в тонкую улыбку и отворачивается от послушно кивающей Наны.

Голова начинает болеть с новой силой. Дар это или проклятье, но Рони, кажется, привыкает использовать его.

***

Линнель летит внутрь бесконечного каменного мешка. Воздух вышибает из тела, выворачивая его наизнанку. Крик беззвучно срывается с пересохших губ. Миллионы разноцветных вспышек спиралью закручиваются вокруг нее.

Боль, невыносимая, выкручивающая кости, стискивает тело и швыряет его о землю. Линнель замирает, не в силах пошевелиться, хрипы рвут легкие. В ноздри забивается пыль, но Лин не пытается перевернуться на спину. Только медленно осторожно дышит, радуясь этой возможности. Понимает, что осталась жива, и это понимание дает ей смутное ощущение счастья.

– Вставай!

Она с трудом подтягивает колени к животу и встает на четвереньки, подчиняясь этому голосу. Тень ложится на ее спину, заслоняя собой кипящее солнце.

– Терпи и вставай, – Сарун запускает ладони под мышки Лин и ставит ее на ноги. – Можешь говорить?

Лин коротко кивает головой. Она чувствует каждую кость и жилу, но упрямо сворачивает пальцы в кулаки и расправляет плечи. Отец стал еще толще, чем она помнила, и кажется, много пьет.

– Я вернулась? – она смотрит на него сквозь завесу жестких волос, как он сжимает губы и с хлопком выпускает воздух изо рта.

– Боюсь, что теперь нет.

Лин взволнованно морщит нос, вертит головой по сторонам в поисках знакомых лиц и запахов. Но Грани необычайно пусты и тусклы.

– Почему нет? – спрашивает она и возвращается взглядом к Саруну.

Сарун вскидывает палец в воздух.

– Правила, дочка, в Гранях есть правила, которые нарушать никому нельзя. Зачем ты трогала отступника? Что взбрело тебе в голову?

– Он хотел очищения! – Лин срывается на крик, руки начинают мелко дрожать.

Воздух вновь приходит в движение, краски мерцают и искрятся. Сарун взмахом руки швыряет разноцветную пыль к ногам.

– Возьми себя в руки, боли! – голос его наливается силой, он кладет ладонь на голову Линнель и заглядывает в сливовую бездну глаз. – Вот так. А теперь покажи мне все.