Чудовисч из Логовисч -9

Чудовисч из Логовисч -9

 Традиция была стара так же, как сам вид Чудисч. В былые времена, когда леса принадлежали Хозяевам, в ночь весеннего и осеннего солнцестояния Чудисча устраивали Игры. От заката до восхода солнца, по всему лесу можно было услышать переуркивание на все лады, стороннему уху, пожалуй, кажущееся ничуть не более милым и нежным, чем рычание волка, на которого не повезло наткнуться, отправившись по грибы. И красная шапочка, пожалуй, неудачника тут бы не спасла. Сами Чудисча различали в этом урчании десятки оттенков: от лирического: " я так тоскую в одиночестве" до напористого: "самка, ты где?". Влюбленные пары безошибочно находили друг друга по тембру ( и запаху, разумеется), а одинокие Чудисча шли на звук понравившегося урчания. И частенько так складывались новые, весьма счастливые пары.

От постоялого двора "Чудесатая коняга" ( нет, сэр, это не местный слэнг и не фольклор, просто первый владелец, говорят, был большой шутник, да и слегка не в себе) до границы с Трансильванским лесом было два часа пути. Сэр и леди Чудовисч никогда бы не сунулись так близко к земле, где по их душу до сих пор у каждого порога держали по хорошо промасленному факелу, но короткую дорогу до порта размыло за две недели непрерывных дождей, а дилижанс и вовсе застрял в пути. Близость к месту их первой встречи казалась леди Чудовисч невероятно романтичной, и все, от жарко натопленного очага в общей комнате на первом этаже, до мягкой перины в комнате виделось ей особенно милым и родным. Пожилая хозяйка двора, подававшая на завтрак истекающие свежим маслом оладьи, улыбалась особенно добродушно. Нарциссы, цветущие вдоль посыпанной гравием дорожки, сияли белизной лепестков и солнечной сердцевиной. Воздух был чист, свеж и так хотелось закрыть глаза и представить, что больше никогда, никуда не надо будет уезжать.

  Близость к разоренному родовому гнезду туго накручивала нервы сэра Чудовисч на кулак. Каждую ночь он охранял жену, чутко прислушиваясь, не раздадутся ли вдали голоса. Вглядывался в темноту за окном, не мелькнет ли свет факелов. Три утра подряд он мечтал затолкать оладьи в глотку словоохотливой хозяйке, расспрашивающей леди Чудовисч об их путешествии. Он хорошо помнил ее ребенком, живущим в той чудесной пасторальной деревушке неподалеку от его поместья. Именно эта маленькая дрянь имела привычку без присмотра шататься по лесу, и именно ей он имел неосторожность попасться на глаза, возвращаясь на рассвете с пойманным зайцем в клыках. Кто же знал, что засранке не спится? Конечно, он сам виноват: расслабился, решил, что легенды о Чудисчах канули в небытие и ему ничто не угрожает. Будь на его месте его прапрапрадед, девчонке бы распороли глотку в тот же миг и закопали бы в лесной глуши. Но те времена прошли, а после массовой охоты, прокатившейся по континентам, передавать традиции стало особенно и некому. Выжившие Чудовисча, проведя с добрую сотню лет тише воды, ниже травы, уверовали, что могут хранить свой секрет, не причиняя вреда. Несколько поколений воспитания в уважении к человеческой жизни привели к тому, что папаша этой не в меру болтливой девчонки вспомнил о Хозяевах, когда-то живших в этих лесах. Оказалось, что легенды живы - дай им только поднять голову. А деревенские - хитры и изворотливы. Месяц тихой жизни, когда сэр Чудовисч уже успокоился и поверил, что "не пугайся, я просто подвернул ногу, и мне пришлось нести зайца с охоты вот так" - сработало, а потом - ночь, факелы, вилы и горящий дом. Он даже не всадил когти в того папашу, идущего во главе толпы. В конечном итоге, сам виноват. Нужно было уезжать сразу после той неудачной охоты. Но ему так надоела кочевая жизнь...

  - Ты знал, что у местных есть традиция в первые выходные лета всю ночь бродить по лесу и искать себе пару? - леди Чудовисч перевернулась на спину и сладко потянулась.

  - Угу, - буркнул сэр Чудовисч, лежавший рядом в одежде и сапогах и сосредоточенно смотрящий в потолок. Солнце медленно уплывало за край горизонта, расцветив комнату золотисто-розовым. Погода наконец-то прояснилась, но о дилижансе так и не было вестей. Хозяйка ( столько лет прошло, а она так и болтает без умолку, так и трещит, и неужели она до сих пор него не узнала?) обещала, что максимум послезавтра дилижанс должен прибыть. Но сэр Чудовисч боялся, что ему хватит суток, чтобы бессонница и нервы вконец его доконали.

  - Да, они перекликиваются друг с другом и поют песни - тебе это ничего не напоминает? - леди Чудовисч закинула ногу на живот мужа.

  - Напоминает, что люди - идиоты, - ответил сэр Чудовисч. Леди Чудовисч села.

  - Да что с тобой такое? - не выдержала она. - С тех пор, как мы приехали, ты все время сам не свой. Я пытаюсь растормошить тебя, развеселить, но без толку. Здесь так красиво, так спокойно, так уютно, а ты только и можешь, что говорить о том, что помнишь хозяйку постоялого двора. Впервые за долгое время я чувствую себя как дома. Неужели ты не можешь вместе со мной разделить этот момент, раз уж, пока что, мы не нашли себе новый дом? - леди Чудовисч перевела дух. Сэр Чудовисч скрипнул клыками.

  - Каждую ночь с тех пор, как мы вынуждены были здесь остановиться, я жду, что про меня кто-то узнает. Меня вспомнят. Что к нам придут с факелами, чтобы сжечь нас, - четко выговаривая слова, ответил он. - Один раз за свою оплошность я уже поплатился. Это место было маяком для тех, кто остался. Теперь его нет. Я не могу здесь спокойно спать. Находиться. Не вспоминать и не беспокоиться.

  Сэр Чудовисч поднялся с кровати, поставив ноги прямо на белоснежное покрывало, лежавшее на полу.