Чудовище

Чудовище

Вежек всегда хотел быть рыцарем — как в сказках, что читала ему мама долгими зимними вечерами. В них, этих сказках, рыцари скакали на белых конях, сражались с драконами и спасали невинных дев. Ну, или просто спасали людей. Вежек спрашивал: что нужно, чтобы стать рыцарем? Мама кашляла в ладонь и надорванным голосом говорила, что ему еще рано, но он непременно станет. Мальчик смотрел хмуро, недоверчиво, и тогда мама опускалась рядом на кровать — легкая, немного бледная, — ловила Вежека в свои объятия и шептала в вихрастую макушку:

— Для меня ты уже рыцарь, малыш. Храбрый, сильный помощник.

Вежек кивал, начиная понимать. И уже на следующее утро притаскивал матери ведро за ведром воду из колодца, наполняя бочку, стоящую в сенях. Вот только с дровами не получалось: колун слишком тяжелый для детских рук, все норовил мимо полена, да по ноге… Мама целовала его и посылала в соседнюю деревню к бабушке — за простоквашей.

Однажды, вернувшись из такого похода, Вежек долго искал и не находил маму. А когда нашел… Наверное, настоящие рыцари не плакали. Им было положено храбро скакать на конях и спасать. Некогда плакать. А Вежек ревел, размазывая сопли и слезы по щекам, всхлипывая и икая. И все гладил маму по лицу, вытирая кровь с ее бледных губ.

У бабушки ему уже никто не читал сказок. Напротив — старая ворожея всеми силами старалась выбить из внука романтическую дурь о подвигах.

— Спасают не дураки в латах, которым делать нечего, как искать неприятности по свету, — ворчливо наставляла бабка, перебирая веники сухих трав под потолком. — Спасают те, кто умеет правильно определить болезнь и подобрать верные травы.

— То-то маме помогли твои травы, — зло огрызался Вежек, за что мгновенно получал подзатыльник, а силы в бабушке было не занимать.

Своей сухонькой лапкой она цепляла мальчишку за ухо и тащила к скамье, приговаривая:

— Мелену сгубила не столько болезнь, сколько тоска по отцу твоему непутевому! Тоже искал приключений, аспид. Нашел, поди… А ты учись лучше: смотри, запоминай. У каждой травы свои свойства, свой запах, вкус, срок заготовки. Это тебе не мечом дракона резать, прости Высшие!

Вежек тяготился такой жизнью: не выносил это пыльное лекарственное сено, с которым так носилась бабка, а собирать приходилось ему, терпеть не мог учить наизусть рецепты, составы, свойства трав… Ему казалось, что настоящий рыцарь достоин большего — тех самых подвигов, так презираемых бабушкой. Не дело парнишке, гоняющемуся по селу за дружками верхом на палке с другой палкой в руке, ломать глаза над пухлыми травниками и варить в котле притирания от суставов или грудной сбор.

И когда в таверне Вежек увидел рыцаря, самого настоящего, всамделишного — в доспехах, со щитом и полустершимся гербом на нем, с мечом в потертых ножнах и с белым понурым конем в поводу, — Вежек решил сбежать. Навстречу подвигам и мужскому ремеслу.

Покидав в котомку свои нехитрые пожитки, тайком от бабки бросился в село и, подкараулив рыцаря, напросился ему в попутчики. К тому времени сэр Рудольф был уже изрядно пьян и нуждался в помощи — любой, — так что восторженный мальчишка показался ему вполне приличным вариантом для оруженосца, на которого можно свалить большинство рутинных действий во время похода. Таким образом Вежек и оказался в компании рыцаря на дороге, ведущей к приключениям.

В первое время его даже все устраивало. Пьяненький сэр Рудольф был довольно добродушным и совершенно искренне желал обучить мальчика тому, как быть настоящим рыцарем. Даже дал подержать меч и позволил вычистить коня… Это потом Вежеку пришлось каждый день рутинно ухаживать не только за оружием сэра рыцаря и его скакуном, но и за самим Рудольфом, оказавшимся заправским пьяницей, искавшим приключений в каждой придорожной таверне, трактире или распивочной. В промежутках между попойками, страдая от похмелья и головной боли, сэр Рудольф любил рассказывать доверчивому мальчишке о былых своих свершениях, страшных схватках с чудовищами и битвах. Сгибаясь от тяжести под посеченным щитом рыцаря, Вежек верил всему, что говорил этот немолодой мужчина с обвислыми усами и вечным перегаром. Он умел увлечь не хуже, чем те самые сказки, что когда-то читала Вежеку мама, но, в отличие от сказок, сэр Рудольф подкреплял свои рассказы такими подробностями, какие невозможно выдумать.

Однако, чем дольше следовал Вежек за рыцарем, тем больше понимал: с таким патроном героем ему не стать. Рудольф был тщеславным, спесивым и в своей светлой фазе весьма неприятным человеком. После того, как на тракте в Видовцы у них украли коня, первым, на ком отыгрался раздосадованный рыцарь, был, конечно, Вежек. Парню здорово досталось: заплывший глаз не открывался, превратившись в слезившуюся щелочку, верхний клык шатался, и Вежек трогал его языком, поправляя на плечах лямки переметных сум, которые, за неимением коня, приходилось теперь тащить именно ему. Плечи давно покрылись кровоподтеками, периодически бьющая по ребрам поклажа оставляла на коже синие и коричневые пятна, а по спине и груди, намочив льняную рубашку, струился пот. Под ногами расползалась слякотная дорога: зарядили осенние дожди, и у Вежека осталась одна надежда — на первый же придорожный трактир, в котором сэр Рудольф ритуально напьется, в этот раз даже по стоящей причине, а самому парню удастся отдохнуть на сеновале.

Видовцы — довольно большое поселение в двести пятьдесят дворов. Богатый почти что город, стоявший на перекрестке торговых трактов. Сюда стекались слухи и всевозможные байки со всех окрестных сел и деревень, поэтому Вежеку было интересно услышать хоть что-то из нового, а не осточертевшие до оскомины похвальбы Рудольфа.

Трактир назывался «Свинья и бочонок», видимо, намекая на то, что здешним элем можно упиться до свинского состояния. Как раз то, что и требовалось раздраженному, злому рыцарю, вынужденному плебейским образом месить грязь осенних дорог на своих двоих. Велев мальчишке поднять вещи в снятую комнату, рыцарь остался в общем зале, и когда Вежек спустился туда, украдкой растирая ноющие плечи и бока, уже заказал себе пинту пенного напитка и целую сковороду ароматного жаркого. В ответ на умоляющий, голодный взгляд оруженосца сэр Рудольф мстительно заявил, что ужин Вежека ускакал с цыганами, так что парнишка понуро сидел рядом на скамье, и все, что ему оставалось, — как раз и слушать те самые сплетни. А говорили в трактире о разном.