Чужая

Чужая

                                                                           Я помню древнюю молитву Мастеров:

                                                                           Храни нас, Господи, от тех учеников,

                                                                           Которые хотят, чтоб наш убогий гений

                                                                           Кощунственно искал все новых откровений.

                                                                                                                    Г.Л.Олди.

Усталое солнце медленно уходило за горизонт, освещая унылую долину Гархи последними ярко оранжевыми лучами. Стояли первые дни вступающей в свои права осени. А в маленькой избушке на берегу реки рождалась на свет юная жизнь.

- Ну же! Давай еще немного Сифида, - умоляла довольно еще крепкая, лет пятидесяти с хвостиком, дородная повивальная бабка. Темноволосая, лежащая на деревянном столе девчонка краснела от натуги и отчаянно пыталась выдавить из себя малыша. Роды длились уже больше суток. Несчастная потеряла много крови и еще больше сил, и акушерка всерьез опасалась за жизнь роженицы, она была уверена, что ребенок давно погиб.

- Молодец, девочка! – закричала акушерка, когда головка ребенка, наконец, показалась. – Еще последний раз, да! Да! О-о-о!

Она держала в руках младенца, чье уродство заставляло содрогаться от гадливости эту немало повидавшую в жизни женщину. Родилась девочка с совершенно седыми волосиками, огромными во все лицо синими глазищами, которые растерянно жмурились на сморщенном личике, на спине ребенка рос горб. Девочка зашлась в крике, и до акушерки донесся шелест голоса матери:

- Терума, кто? Покажи.

- Девочка, Сифа, у тебя родилась дочка! – а в глазах женщины стояли слезы. Она нехотя протянула девочку матери, та же смотрела на вопящего горбатого уродца с умилением.

- Аск... Я назову тебя Аск, - прошептала она. – Красавица моя, как же ты похожа на своего отца.

Услышав такое, Терума вздрогнула, представив, как какой-то седой горбатый фавн склоняется над ее племянницей.

- Кто он был? Ответь же мне, наконец, Сифида. Кем был отец твоего ребенка? - требовала ответа женщина, но поздно. Подарив Земии ребенка, Сифида ушла в страну вечного сна...

Светало. Маленький поселок ремесленников и мастеров нехотя просыпался. Худенький пастушок гнал в горы небольшое стадо стуни. Женщины занимались извечной домашней работой, чтобы с полудня идти помогать мужьям и старшим детям в мастерских.

Двенадцатилетняя Аск была сиротой, ее мать, младшая дочь в семье старого мельника, Сифида умерла, давая ей жизнь. Но Аск редко бывала ей благодарна, ведь имени своего отца она не знала, а родственники матери не захотели признать ее своей. Вырастила девочку сестра ее деда, старая повивальная бабка Терума. Она да еще, пожалуй, брат мамы дядя Грей относились к ней по-доброму, остальные же ее не любили и даже побаивались. Все началось с того, что на похоронах Сифы, Терума перебрала с выпивкой и проболталась местным сплетницам, что, по мнению покойной племянницы, девочка очень похожа на отца, чей образ был живо нарисован их богатым воображением. Имя ему тоже дать не замедлили, лесной морок, фавн, или дьявол. Так она и росла – одинокая, некрасивая, дьявольское отродье. Когда ей исполнилось десять, никто не захотел принимать ее в свою мастерскую – люди боялись порчи. Лишь Терума, единственная, кто любил или хотя бы жалел Аск, согласилась учить ее тому, что умела сама. Но она не являлась Мастером и мало что могла дать девочке. Тем более что Мастер – старик Круч был против. Терума состояла в гильдии художников. Давно уже гарханских художников, как впрочем, и иных Мастеров не называли животворцами, ведь они превратили дар творчества в ремесло, которому обучали всех без разбору. Как следствие, картины перестали жить. Музыкальные инструменты петь, когда хозяину грустно печальные баллады, а когда весело, радостные плясовые мелодии. Ворота разучились узнавать друзей и врагов хозяев, чтобы широко распахиваться для первых и прочно хранить покой жилища от вторых. Да выглядело все по-прежнему потрясающе красиво, но, увы, из творений ушла душа, теперь то, что раньше, в золотые времена было нормой, превратилась в диковину. Гарханские Мастера вырождались.