Чужая Параллель

Часть I. Главы 3-4

ГЛАВА 3

«Сталкиваясь с новым виртуальным миром, многие игроки пугаются всех его возможностей. В World этих возможностей очень много, и первая мысль игрока обычно о том, как же будет непросто во всем этом разобраться. Но наши капсулы… Они помогают не разбираться, а жить в игре. Новый игрок – это ребенок. Он делает первые шаги и учится, учится, учится. И постепенно многое начинает получаться уже просто на автомате».

 Из интервью с Терри Бертоном, одним из разработчиков World.

Вновь «переместившись» в пустыню, где все еще ждали начала работ остальные пленники, я попытался поразмыслить над ситуацией, в которую попал. Конечно, старый садист явно не собирался раскрывать мне всех карт, но общую картину уже можно было составить. Я скован по рукам и ногам. Правда, не исключено, что меня изредка будут освобождать, чтобы я поел, или для чистки моей ванной. Но шансов от этого больше не становится. Неделя-две в полусидячем положении, и я, даже освободившись, не смогу пробежать десяток метров. И уж конечно, кормить на убой меня тоже никто не собирается, поэтому попытка решить вопрос силой отпадает, совсем скоро организм будет совсем ослаблен. Тем более, я не знаю, сколько персонала обслуживает нашу веселую ферму, не исключено, что в соседних помещениях работает еще с десяток таких же кабанов, как Толя. Н-да, задача очень сложная, тут бы и Гудини со своими умениями волшебным образом освобождаться из наручников и кандалов не справился. Что остается? Подкуп, убеждение? Тоже, скорее всего, бесполезно. Старик сразу же обозначил свою позицию, и понять его можно. Если живым от них уйдет хотя бы один пленник, то предприятию быстро придет конец.

Итак, побег в реальном мире почти исключается. Что у нас с виртуалом? У меня отключена даже самая примитивная карта локации, а о World я не знаю практически ничего, за исключением каких-то общих сведений. Если меня убьют, или я убью себя сам, то воскресну на том самом месте, где сейчас оказался. И, конечно, никто эту привязку точки воскрешения к местности менять не собирается. С другой стороны, такое бегство, даже если оно увенчается успехом, для меня совершенно бесполезно, так как в любой момент меня принудительно выведут из виртуала, после чего уже в реале убедительно докажут мою неправоту при помощи подручных средств.

Допустим даже, что мне удалось совершить виртуальный побег, чего я достигну в результате? Мне нужно встретить другого живого игрока и передать ему информацию о моем местонахождении в реале, но все, что я могу сказать, это то, что меня заперли в каком-то подвале в Питере или пригородах. Кстати, да, это ведь нужно еще сказать, а речевой модуль мне пока никто подключать не собирается, как и возможность писать в текстовый чат, не говоря уже о возможности передачи каких-то внутренних игровых координат. Вероятность на успех с такими раскладами почти нулевая.

Похоже, что остается надеяться на чудо и то, что меня будут искать. Старик верно сказал, я не бомж и не забытый всеми калека, мое исчезновение определенно заметят. Вопрос только когда, и какая будет на это реакция. Могут спохватиться родители, хотя я с ними вижусь и созваниваюсь нечасто, но мое отсутствие точно вызовет вопросы. Коллеги? Коллег у меня сейчас нет, статус временно безработного ставит крест на этом варианте. Друзья? Скорее всего, после многочисленных звонков без ответа, кто-то догадается добраться до моей квартиры и проверить, жив ли я вообще. Но что им расскажет обо мне закрытая дверь… Блин, хоть бы кран оставил дома открытым, уж соседи бы точно заставили полицейских взломать дверь в случае потопа. Давно известно, что лучший детектив и лоббист общественных интересов – это соседская бабка, которая не только является носителем всех тайн жильцов своего подъезда, но и готова дойти до премьер-министра, если ее слишком утомит шум от ремонта за стенкой.

Оптимизма не добавляла и известная мне статистика. Люди пропадали, и пропадали довольно часто. Кто-то из них попросту сбегал в поисках новой жизни, от долгов или опротивевшего быта, кто-то становился целью или случайной жертвой криминала, еще больше неудачников исчезало по своей глупости или по вине пьянки. Нельзя сказать, что их не искали и не находили. По телевидению и в сети нередко проскакивали сообщения о том, что какого-нибудь грибника, блуждавшего неделю по лесу, спасло МЧС, а в брошенную семью после пяти лет отсутствия вернулся раскаявшийся отец. Еще чаще находили покойников. Их вылавливали из рек и каналов Петербурга, вытаскивали из подтаявших сугробов, находили в пригородной лесополосе. По понятным причинам, этот вариант меня не устраивал. Но, как я ни старался, но ни одного сообщения о том, что полицейские накрыли подпольное узилище для виртуальных рабов, припомнить не мог. Все больше не везло борделям или игральным клубам, да и эти случаи были, пожалуй, разовыми.

Похоже, что другие пленники, расположившиеся рядом, тоже пытались размышлять над перспективами своей судьбы. Кого-то из них, как и меня, выдергивали из виртуала для личной беседы – в этом случае персонаж растворялся в воздухе, а через некоторое время появлялся вновь. Я рассмотрел своих товарищей по несчастью и еще больше опечалился. Показавшиеся мне сначала просто похожими друг на друга, теперь они были и вовсе неотличимы. Очевидно, что нас делали по одному шаблону, совершенно не изменяя внешний вид аватара по сравнению с начальными установками. Более того, у нас было принудительно отключено и отображение никнеймов – никаких надписей с именами персонажей я не наблюдал. Лишенные средств коммуникации, мы превращались в толпу безликих клонов, и даже попытка сговора была исключена. Я представил, как десятки совершенно неотличимых друг от друга, безымянных и немых рабов выполняют одинаковую работу. Рай для римских рабовладельцев и южных американских плантаторов – из такой толпы невозможно не только выбрать предводителя восстания, даже пожаловаться на свою судьбу друг другу не выйдет. Разве что, рабы со временем разработают тайный язык жестов и как-то сумеют разнообразить свою экипировку.