Чужими руками

Чужими руками

   Впустив подругу, Настя сразу поняла: что-то произошло. Обычно жизнерадостная Ленка побледнела и осунулась, нервно натягивая на ладони рукава свитера. Спустя чашку чая и получасовой рассказ она вздохнула:

   – Мне страшно.

   – Ты поступила правильно, – тихо сказала Настя. – Давно пора было выбираться из этого.

   Потянувшись через стол, она взяла подругу за руку. Рукав свитера приподнялся, оголяя худощавое запястье. На бледной коже широкими полосами растянулись синяки.

   – Знаю. Просто он так озверел. Решил, что я ухожу к другому, – Лена убрала руку, пряча фиолетовые следы. – И эти дружки его… они меня пугают.

   – Может, все-таки расскажешь родителям?

   Подруга помотала головой, и светлые кудряшки заскакали вокруг кукольно-красивого лица. Со своей внешностью девушка смогла бы очаровать любого. Не то, что блеклая и чуть полноватая Настя.

   – Папа меня прибьет, – сказала Лена. – Он и так считает, что я должна думать только об экзаменах! А Эд еще и третьекурсник. Не, если мои предки узнают, запрут дома до выпускного и в школу будут водить под конвоем… Давай лучше потренируемся?

   – Может, в другой раз? – Отведя взгляд, Настя закусила губу.

   Лена взяла ладонь подруги в свои и пристально посмотрела в глаза.

   – Не бойся. Да что со мной случится? Ты не можешь сделать ничего плохого, уж я-то знаю! – Улыбнулась девушка. – Завтра еще и на математичке попробуем.

   Вот только на следующее утро Лена не пришла на занятия. Поговорив по телефону с ее матерью, Настя ничего не поняла: рыдания смешались с бессвязными фразами. Примчавшись в больницу, она узнала, что к подруге никого не пускают.

   Несколько мучительных часов в коридоре. Настю пытались отправить домой. Она лишь качала головой, продолжая смотреть в пустоту. Вчера, по пути домой, Лену подкараулила компания отморозков. «Я знаю, знаю, кто это!» – Порывалась сказать Настя, но слова застревали в горле.

   А потом вышел врач. Родители Лены бросились к нему, наперебой что-то спрашивая. Настя смогла лишь поднять мутный взгляд. Увидев, как помрачнело лицо врача, она сразу все поняла. Потом его слова только подтвердили догадку.

   Умерла, не приходя в сознание. Слишком много травм. Тяжелая черепно-мозговая. Шансов почти не было.

   В день похорон начался сильный снегопад. Ритуальное агентство хорошо постаралось, и кожа Лены стала выглядеть такой же белой, как сугробы вокруг. Вот только, присмотревшись, Настя все равно заметила уродливые разводы синяков.

   Грудь стиснули подкатившие рыдания. Зажав рот ладонью, Настя бросилась прочь. По пути она задела плечом кого-то из родственников Лены, и вслед донесся взволнованный возглас.

   Мимо проносились черные оградки и надгробия с размытыми лицами. По щекам бежали слезы, обжигающе горячие на морозе. А перед глазами стояли картинки из больницы. Ведь Настя видела тело подруги до того, как его перевезли в морг. Больше не было ангельской миловидности. Сломанная изуродованная кукла.

   Споткнувшись, Настя упала на снег. Она даже не почувствовала холода. Просто сжалась в комок среди могил, разрыдавшись в голос.

   Настя выхватила телефон из кармана. Дрожащие пальцы с трудом справились с сенсором. На экране открылось фото со страницы Лены. Месяц назад она пошла на концерт вместе со своим парнем и его друзьями. С будущими убийцами.

   Холеный красавчик Эд с уверенным взглядом и наглой ухмылкой. Лопоухий Толик: крупные прыщи и туповатая улыбка. Крупный Даня со ссадинами на костяшках, усмехающийся, несмотря на разбитую губу. Все такие довольные.

   Слезы на щеках не то высохли, не то заледенели. Настя прищурилась, с ненавистью глядя на этих троих.

   – Скальтесь, пока можете, – прорычала она, поднимаясь на ноги.

***

   Развалившись на диване, Даня в очередной раз посмотрел на экран телефона. Огонь в камине уже сделал свое дело. Охотничий домик прогрелся, позволив скинуть куртки. А коньячок из папиных запасов быстро добавил тепла.

   – И где его носит? – Недовольно сказал Даня. – Вон, как метет! Сейчас дорогу занесет – не доберется.

   – Может, с телкой какой-то задержался. Он вроде того… отвлечься пытается, – ухмыльнулся Толик, доливая себе коньяка. – Слышь, а мы сами-то отсюда уедем?

   – А у нас, если что, целые выходные и ружье. С голоду не помрем, – хохотнул Даня, кивнув на стену.

   На ней висели охотничьи трофеи. Между разномастных ветвистых рогов скалилась кабанья голова. Отблески огня отражались в глазах чучела.

   На миг Дане показалось, что остекленевшие зрачки шевельнулись. «Бред», – он тряхнул головой и плеснул себе коньяка. В глаза бросилось ружье на столе. Сразу зачесались руки от желания тронуть пальцем спусковой крючок. Одно дело – похвастаться оружием перед Толиком, совсем другое – ощутить пьянящую жестокую власть.

   Даня потер разбитые костяшки и поморщился со смесью боли и удовольствия. Тот хилый придурок возле клуба так верещал – ну, точно затравленный зверь. Было бы приятно представить его на месте какого-нибудь зайца, который попался бы им завтра на глаза.