Чужое счастье

Ночь выползает на улицы исподволь, вкрадчиво,
Оком луны смотрит в окна – подолгу ли, мельком ли...
Я бы могла своё счастье сейчас поукачивать,
Будь у меня это счастье – дитя с колыбелькою.
Остров кровати и кошка по прозвищу "Пятница",
Приступы нежности, ласковых слов расточительство...
Я бы могла в мире снов от реальности спрятаться,
Будь у меня перспектива там с видом на жительство.

Вера Сергеевна Бутко

Вероника Аскольдовна Колесникова – обаятельная и эффектная, но застенчивая женщина, находилась в ранней поре цветущего бальзаковского возраста. Проживала она одна на пятидесяти шести метрах городской жилплощади в добротном ещё пятиэтажном доме.

Квартира эта в довольно унылом состоянии по причине длительной неизлечимой болезни её хозяйки досталась Нике от бабушки.

Теперь её жилище можно было назвать уютным и миленьким.

Каждая деталь опрятного, ухоженного интерьера в стиле романтизма была тщательно продумана и откалибрована.

Светлая мебель с резной фурнитурой, цветочные обои в пастельных тонах, струящиеся занавески, отполированный до безукоризненного блеска паркет, обилие зеркал, акварельные пейзажи, удобное кресло со стоящим рядом торшером, мягкие игрушки, подушечки, книга, заложенная высохшим цветком.

Декорацию жилища дополняло белое пианино, выдающее поэтическую натуру и музыкальные способности жилички.

Любой гость мог с первого взгляда определить мечтательный, весьма чувствительный характер хозяйки и тот факт, что живёт она одна.

Несмотря на то, что тридцатилетие осталось далеко позади, она всё ещё была хорошенькой, привлекательной, миловидной.

При знакомстве, (возможно, лукавили), женщине давали двадцать один, двадцать два года, что было ей довольно приятно.

Со спины Нику и вовсе иногда принимали за школьницу, настолько пружинистой и лёгкой была её “летящая походка”.

С удовольствием разглядывая себя в зеркало, Ника отмечала привлекательность внешности.

Если добавить к образу стройность и гибкость, озорной взгляд, кудрявые волосы, чистую бархатистую кожу, есть повод рассматривать её как потенциальную невесту.

А вот с этим у Ники были серьёзные проблемы.

На её поведение в отношениях с противоположным полом давил некий размытый негативный груз прошлого.

Объяснить свою робость в обществе мужчин Ника не могла даже себе.

Несколько пережитых ранее романтических сериалов, от детских и юношеских влюблённостей до пикантного любовного приключения на отдыхе в Крыму не имели отношения к трагедиям или драмам.

Было что-то иное.

Ника всегда окуналась в свои влюблённости с головой, отдаваясь эмоциям и чувствам без остатка, а мужчины…

Мужчины, находясь с ней в романтических отношениях, запросто могли оглянуться вслед проходящей мимо прелестницы, чтобы внимательнее рассмотреть ту или иную интересную деталь анатомического пейзажа соблазнительной грации, даже когда держали её, Нику, за руку, даже если обнимали.

А ещё… ещё они могли разлюбить. Ни за что, просто так. Приходили однажды и говорили – “прости”, не понимая, что такое поведение – настоящее предательство, почти убийство.

Мнение Ники о мужчинах можно было кратко обозначить словами Высоцкого – у них толчковая левая, а у неё толчковая правая. Ещё проще – несоответствие мироощущения, привычек и целей.

Вероника всегда ценила преданность и верность.

Её родители…

Если бы папа не умер так рано… он бы никогда…

Ника мечтала и грезила о большой и чистой любви, как у мамы с папой.

О любви навсегда.

Она не была полностью уверена, что мама рассказывала правду, потому, что много раз ловила её на путанице в деталях, но оспорить или разрушить легенду о большой и чистой любви не могла.

Лично ей хронически не везло с любовью.

Схожая судьба была у двух её подружек, у нескольких сотрудниц на работе, у двоюродной тётки, но они вели себя иначе: жили – не тужили, используя в романтических целях любые подвернувшиеся случайно ситуации.

Все одинокие женщины в один голос говорили о том, что нельзя ждать милости от природы, что мужиками нужно пользоваться как мясорубкой, телевизором или стиральной машиной: включила в сеть, кнопку нажала и получай удовольствие, пока не надоест.

И не важно, какие планы эти кобели строят, какие стратегии вынашивают в похотливом мозгу. Главное – чего ты сама хочешь. Вот!

Жить, мол, нужно так, чтобы себе самой завидно было. Дави на газ и лети. На тормоз нажать или заднюю скорость включить никогда не поздно.

Если не залетишь.

А посему, неважно, есть у любовника жена или подруга, нет ли её – употребляй ингредиент по назначению, наслаждайся, сколько его потенция и твоя страсть позволят.

Мужики нужны для того, чтобы доставлять женщине удовольствие. Больше они ни на что не годятся. Разве что деньжат иногда подбросят.

Ника так поступать не могла, хотя близости и любви хотела до судорог, до колик в животе и помутнения рассудка.

Ещё больше хотела замуж, но представить себя и его на одной жилплощади не могла: тщательно, до миллиметра и оттенка выверенный пейзаж интерьера не вмещал на её площади кого-то постороннего.

Был ещё дан лично себе зарок, что ни при каких условиях, никогда не разрушит чужую семью, не станет любовницей женатика, не опустится до статуса доступной и удобной девочки для утех.

И вот на тебе – вляпалась.

Встретилась Вероника совершенно случайно с институтской подругой по дороге домой.

Ну, поболтали бы и ладно: так нет же, Ритуля её в гости пригласила.

Отказывать Ника никогда не умела, хотя желания отправляться в путешествие по джунглям воспоминаний не было совсем.

Вероника не любила дотрагиваться до прошлого: воспроизводить картинки, ощущения и запахи, потому, что отголоски тех лет нисколько не радовали.

Жили они с мамой более чем скудно. Многое приходилось скрывать и камуфлировать.