Чужое время

Чужое время

На нём была шляпа и клетчатый пиджак, а борода, растущая словно бы прямиком из шеи, топорщилась веником. Под приподнятыми бровями блестели тёмные глаза, губы беспокойно шевелились.
Я отпер дверь и вошёл с блокнотом наперевес. Что бы спросить для начала? Имя? Нет, зачем мне сейчас его имя. Рано...

- Кто вы? - произнёс я наконец.

- Что значит «кто?» Человек! - уверенно отвечал он.

- Прекрасно, - сказал я, делая пометку в блокноте. - Продолжите фразу, пожалуйста: «ночью все кошки..?»

- Серы.

- Семью семь?

- Не морочьте мне голову!

- А всё же? - я терпеливо глядел на него, занеся карандаш.

- Ну сорок девять. И что?

- Прекрасно, - сказал я немного растерянно, но стараясь не подавать виду. Неужели получилось? После стольких неудач... Только бы не сглазить...

- Где я? - оглядываясь по сторонам, спросил тем временем человек.

- У друзей. Здесь вам помогут, - сказал я машинально. Слова были давно заучены и ничего не значили. К чертям всех друзей! Потом решим, чем ему помочь. Сейчас главное не это.

- Когда родился Ренуар?

- В... чёрт, не помню. Знал, но позабыл.

- Не страшно, - чуть не рассмеялся я. И в этом действительно не было ничего страшного, ведь я тоже забыл дату рождения Ренуара.

Следующие минут двадцать мой собеседник безропотно отвечал на любые вопросы, сыпавшиеся из меня горохом. За это время мы дважды обошли коридоры и успели прекрасно поладить.
Во всяком случае, я так думаю, потому что он вдруг замедлил шаг, взял меня за пуговицу халата и произнёс доверительно:

- Послушайте, приятель, а где же мой кабинет?

- Кабинет? - спросил я, похолодев.

- Ну да. Не терпится, знаете ли, приступить к работе. Что вы так смотрите? Можете играть в загадки сколько хотите, но ведь я-то не дурак и понимаю ситуацию не хуже вас. Здесь только мы двое, как я погляжу, не взаперти. Конечно, вам... тебе нужен помощник, чтобы держать такую ораву - их тут человек сорок, так? - в подчинении. Кормёжка там, режим, заполнение бумаг… Комиссии, проверки, работа с контингентом. Одному тут точно не справиться. Слушай, приятель, хватит сбивать цену, я и так беру недорого.

- Вот это да, - сказал я, собравшись с мыслями. - Ловко ты меня раскусил! Ну хорошо. Пойдём, уладим это дельце в твоём кабинете, без лишних глаз.

Он подмигнул мне и пошёл впереди: важный, самодовольный, только что поймавший за хвост птицу удачи. А я глядел в его клетчатую спину и думал печально, что никогда больше, наверное, не буду так близок к успеху. С моим-то везением... Ну, да ничего не поделаешь.

Я работаю в девятом отсеке Центра Клонирования, плывущего в верхних слоях атмосферы Земли огромным тёмным диском.
Не мы уничтожили разумную жизнь на колыбели человечества, но именно на нашу долю спустя долгих пять сотен лет выпало её восстановить. Нас, посланцев далекого космоса, где жизнь людей не угасла, здесь очень мало. Около двух сотен в небе и тысячи полторы на поверхности. Наши гены в новых жителях планеты, вышедших из пробирки, а их, конечно, гораздо больше. Вот только аппараты клонирования, милостиво предоставленные нашей экспедиции Единым Правительством, оказались бракованы, а ближайший сервисный центр находится в 1,32 парсека отсюда, если не дальше.

Поначалу всё шло по плану и первые десять клонов получились такими, какими и должны быть любые клоны: не очень умными, послушными, и полностью, до последнего атома повторяющими своих оригиналов. А потом все сорок машин одна за другой начали чудить. На свет появлялись особи, похожие на каждого члена корабля разом или непохожие ни на одного. У них был разный рост, вес, облик, генетический код, словно аппараты обладали огромным банком ДНК. А может, так и было?

Наши техники разобрали две непокорные машины, но ничего странного не обнаружили. Собрать, правда, оказалось куда сложнее, да и дольше, а потому капитан приказал больше не рисковать. В конце концов, чем больше уникальных людей заселит планету, тем лучше.

Если бы всё и правда оказалось так просто!

Лишь четверо из десяти полученных клонов способны прожить дольше пары минут, а три четверти из выживших полные идиоты, неспособные даже к прямохождению. Они так и не выбираются из недр аппарата, не умея повернуть ручку замка, ползают по кругу и кричат.

Достаточно умные для этой непростой задачи самостоятельно выходят из своих яслей, идут коротким коридором и попадают сначала в душевую, а потом в комнату с одеждой. Это второй и третий этап их проверки на приспособленности к жизни.

Редкий клон не начинает паниковать, когда двери вдруг захлопываются и с потолка начинает литься. Ещё реже у кого-то из них выходит завязать шнурки. Большинство надевает носки на руки или трусы на голову. Догадавшихся надеть хоть что-то мы обучаем неделю-другую и спускаем вниз. Мести улицы Хэймо – нашего первого земного города-колонии, выращивать картошку, ловить рыбу… Они чаще всего незлобивы и покорны.

Есть клоны поумнее и поглупее. Некоторым можно доверить починку несложных механизмов и обучить их чтению и письму. Другие бывают подкованы в одной из областей знания, временами даже очень недурно, но всё равно остаются слабы по части всего остального. Академик, ковыряющий в носу и пускающий слюни на пиджак мог бы выглядеть так же. Самым перспективным из обучаемых там, на Земле, разрешат иметь потомство.

Невероятно редко - один шанс из тысячи - из аппарата выходит настоящий, полноценный человек. Нет, не так. Идеальный человек. Развитый физически и морально, устойчивый к болезням, не знающий страха и злобы. Такие люди, мужчины и женщины, верю я, породят однажды новое счастливое поколение.

Из моего отсека за эти десять лет не вышел ещё ни один. (Зато неудачными особями постоянно забиты все жилые и нежилые помещения. Флаер с поверхности вечно запаздывает). И сегодня, как видно, снова не выйдет. А ведь я уже разлакомился, как пойду вместе со своим творением, словно с сыном, в кают-компанию и как наши будут тихо завидовать, но вместе с тем и радоваться за нас обоих.