Цифровая шизофрения

Цифровая шизофрения

1

«Тук-тук-тук!» Как же ему хорошо. Удары сердца разрывами бомб отражаются в каждой клетке. Агрессия переполняет. Тело гудит подобно куску подвешенного рельса, по которому с размаху лупят кувалдой. Он готов!

Створка шлюза впереди поднимается, оголяя туннель, проложенный в скальной породе, и темная лавина огромных черных пауков устремляется к нему. Не в силах больше сдерживать ярость, он кидается навстречу, хватает первого попавшегося четырехглазого и разрывает пополам.  Зеленая жижа брызжет в лицо, но ему все равно. Он хохочет. Хватает самых быстрых, рвет руками их хитиновые спины, ощущая на себе движение сотен бархатных лапок. Он чувствует, как десятки паучьих хелицер[1], впиваясь в тело, выдирают плоть кусками, и не может сдержать радости. Он хохочет. Но боли нет, есть лишь желание убивать, крошить, сминать и рвать на части, упиваясь клокочущей внутри яростью.

Озарившись красным светом, погас экран. Он достиг предела. Вадим снял шлем и тяжело выдохнул. 

— Уф-ф-ф! Ну что там? — спросил он, чувствуя, как пот теплыми струйками скользит по вискам.

— Все по плану, ты достиг тысячи единиц, — послышался голос Алены.

— Отлично. Сможешь разработать исходник для профиля «Берсерк»?

— Смогу, данных достаточно. Но зачем? Ты участвовать в боях без правил собрался?

Стянув костюм для ИР,[2] Вадим повесил его на спинку стула. Оставшись в одних трусах, он подошел к зеркальной стене и несколько раз повернулся. 

— Не говори глупости, — произнес он, любуясь худосочной, но широкоплечей фигурой. — В первую очередь мне интересно проявление предельных возможностей агрессии человека. Как думаешь, может мне опять в брюнета перекраситься?

Алена хмыкнула:

— Нет. Определенно блонди тебе лучше.

Вадим придвинулся к зеркалу, повернул голову, скосил глаза и внимательно осмотрел «греческий», как называли его коллеги из-за сломанного в бурной молодости носа, профиль.

— Пожалуй, ты права, — согласился он. — Я в душ. Будь добра, подготовь выкладки к моему возвращению.

2

Вадим Костин, талантливый нейробиолог,  в свое время с отличием закончивший Московский институт мозга, по окончанию учебы получил грант от всемирно известной корпорации «Итэнас»[3] для реализации технологии бессмертного тела, основные принципы которой он разработал при написании дипломной работы: «Кибернизация и трансплантация как способ достижение бессмертия». 

Он набрал в команду молодых ученых, арендовал лабораторию, и дело закипело. Первый год промелькнул как сладкий сон: исследования принесли ожидаемый результат. Дела шли хорошо и им казалось, что достижение бессмертия вопрос нескольких лет, если не месяцев. И вдруг бах! Они на полном ходу влетели в непробиваемую стену. Одна за другой начали погибать подопытные мыши. Группа Костина провела сотни экспериментов, и результат оказался неутешительным: мыши, у которых вес замененных на импланты органов составлял более половины общего веса тела, погибали со стопроцентной вероятностью в течение месяца после последней операции. При этом не имело значения, какие органы и когда заменялись, значение имел именно общий вес замененных органов. Они словно открыли новый закон, стоящий на страже самого главного секрета природы – секрета бессмертия.

Почти одновременно с этими событиями с аналогичной проблемой столкнулся и отдел омоложения мозга. Технология Костина предполагала постепенную замену частей стареющего мозга на более молодые, и она работала, но до тех пор, пока доля замененного мозга не превышала пятидесяти процентов. Стоило перейти этот рубеж, и у мышей развивался отек мозга, приводящий к стопроцентной смерти в течение трех-пяти дней. Очевидно, что данная зависимость ничем не отличалась от зависимости, выявленной при замене органов. В основе лежал тот же механизм, но что это за механизм и как он работал, оставалось загадкой.

3

 Потянулись долгие недели безрезультатных экспериментов. Через два месяца топтания на месте Костин потерял половину исследовательской группы: люди уходили в более перспективные проекты. Еще через месяц его пригласили в «Итэнас» для встречи с исполнительным менеджером.

— Я так понимаю, вы столкнулись с непреодолимой проблемой, — произнес Ларри Крис, лысый сухощавый и рослый старик с непропорционально длинными руками. Он сидел в кресле и неспешно крутил футляр с дорогой сигарой.

«Кто бы мог предположить, что курение табака опять войдет в моду», — подумал Костин, глядя на поблескивающий металлом футляр, а вслух сказал:

— Как я уже говорил, возникшая проблема —  дело времени.

— Какого времени? — Крис выглядел спокойным и флегматичным.

— Месяц, может, два.

— Вы что-то нащупали? 

Костин взглянул в холодные серые глаза Ларри и понял, что врать бесполезно.

— Есть пара идей, — неуверенно начал он, но поняв, как это звучит, поспешно добавил: — Пара хороших идей и…

— Вадим, к чему это? Давайте будем откровенны: вы зашли в тупик, — перебил Крис. — Вы не первый, кто столкнулся с данной проблемой.

— Как? Не может быть! Я читал труды коллег и уверен…

— Бессмертие, — вновь оборвал его Ларри, — тема довольно деликатная, и большинство институтов, ее изучающих, придерживают информацию, дабы иметь преимущество в исследованиях.

— То есть вы знали о проблеме и молчали? — вспыхнул Костин и почувствовал, как в носу у него неприятно засвербело — явный признак крайнего раздражения.