Creepy Short Stories

Отчаявшийся

На верхнем ярусе кровати лежит обезглавленное тело. Кровь вытекла из него ещё позапрошлой ночью и теперь воздух в спальне пропитан запахами ржавчины и гниющего мяса. Смотря на большое алое пятно на днище верхнего матраса, я силюсь вспомнить, кем был при жизни ныне покойный, но не нахожу ответа. Возможно, всего лишь моим гостем?
Трезвонит телефон. Не хочу брать трубку, потому что знаю: звонит он, мертвец. Я знаю, что ему нужно, но не уверен, что хочу поделиться этим; он потребует вернуть ему вселенную, но я не смогу этого сделать.
Ощутив внезапный рвотный позыв, я бегу в туалет, и часть вселенной комьями вываливается из моего желудка. На дрожащих ногах захожу в ванную и умываю лицо, а вселенная, распластавшись в ванне, безмолвно просит больше не обгладывать её лик.
Возвращаюсь в комнату и смотрю на ежесекундно бьющие по нервам часы: примерно тридцать минут шестьдесят восьмого часа. Пол под ногами – экран телевизора. Нажатием кнопки на пульте включаю его – и двадцать квадратных метров отображают оглушительный белый шум. К счастью, он перекрывает собой ход настенных часов, однако мне хочется видеть нормальную картинку.
Комната в угоду мне пришла в движение, медленно переворачиваясь на девяносто градусов, отчего я падаю на стену, где вскоре устраиваюсь поудобнее, поскольку телевизор заработал как надо. Хотя кровать и прочие предметы интерьера частично закрывают обзор, большая часть изображения всё же доступна моему зрению.
На экране я наблюдаю странный фильм, в котором мой двойник подушкой душит какого-то младенца в детской колыбели. После чего, взобравшись на антресоль и закрывшись изнутри, находится там мучительно долгие часы. Почему я смотрю на это словно загипнотизированный? Понятия не имею. Но только мне подумалось, что вот-вот усну от скуки, как режиссёр словно вспомнил: пора продолжать.
Теперь я вижу на верхнем ярусе кровати занимающихся любовью обнажённых мужчину и женщину. Они так увлечены друг другом, что не замечают, как мой двойник прокрадывается в их спальню. А в руке у него, кстати, внушительных размеров кухонный нож.
Изображение на время почернело. Теперь только слышны душераздирающие крики да какая-то возня. Далее мелькают сцены: обезглавленное тело мужчины на кровати; мой двойник, пожирающий лицо женщины; он же – почти бездвижно лежащий на нижнем ярусе той же кровати. А потом второй я стоит у кухонного стола и отрезает себе пальцы на левой руке.
Я вскрикнул от боли, когда лишился пятого пальца, мизинца. Кровь хлещет из кисти пятью струйками, и я, напоследок ударив себя ножом в область сердца, отбрасываю орудие.
Снова гремит мобильный. Он давно должен был разрядиться, но до сих пор продолжает меня беспокоить. Я, наконец, решаюсь ответить на вызов. И когда делаю это, – слышу, как мир расходится по швам