Цвет: оранжевый

Цвет: оранжевый

Все ситуации и люди являются вымышленными,

любые совпадения с реальными событиями или людьми исключены.

Как же я их всех ненавижу… Необходимость вдыхать с ними один и тот же воздух, ходить по одной земле мучителен для меня настолько, что я готов выть и рвать их на части! Всех! До единого! На клочки! По крупицам!

Машина остановилась, мне открыли дверь, но я по своему обыкновению задержался на пару секунд – мне надо было собраться, чтобы вновь обрести спокойный величавый вид и не убить первого же, кого я встречу.

Солнечный свет ярко освещал красную дорожку, по которой мне предстояло пройти до здания ООН.

– Мигрень, – вдруг понял я. – Их существование терзает меня словно жесточайшая мигрень! Надо что-то с этим делать… и поскорее…

Я вылез из машины, ко мне тут же подскочил личный помощник и принялся посвящать в курс дела и обстановки, он сыпал данными, числами, фактами, полунамёками. Я слушал его вполуха, как я всегда это делаю с людьми. Я не люблю их слушать. К счастью, я обладаю редкой способностью слышать нужное, мгновенно анализировать и выдавать нужные приказания.

Мы поднялись в зал совещаний, с большой помпезностью начался очередной базар, эта ярмарка бесноватых. Ненавижу. Глупые, ничтожные, жирные, тощие, молодые и старые – все они вызывали у меня отвращение и брезгливость. Я с трудом натренировал себя выносить пожатие рук и любое прикосновение ко мне. Мне это было необходимо. Как будет выглядеть Президент, не пожимающий руку ребёнку, старику или больному СПИДом?! Нет, эту роскошь я позволить себе не мог.

Одно и то же, всё об одном и том же. А ведь бессмысленность этих совещаний, заседаний и встреч, вся их лицемерность была очевидна! Большинство из присутствующих участвуют напрямую или опосредованно в Комитете Власти, ответственном за распространение СПИДа и других эпидемий, за деградацию общества, за уничтожение традиционных ценностей и замену их на ценности политики потребления, за каждый политический конфликт и экономическую заварушку в мире. Именно этот Комитет превращает человечество в тупое стадо, которым просто управлять, можно играться, забавляться, растлевать и убивать ради забавы. Члены Комитета хотят власти – безграничной и всецелой – хотят быть первыми над толпой. Но не я. Я служу им, пока мне это выгодно. Я просто хочу вырезать всё человечество. Уничтожить все города, все посёлки вплоть до вигвамов и пещер! Сжимать горло и смотреть, как кровь сочится у меня между пальцами! Вот чего Я хочу! Вот, к чему стремлюсь всю мою жизнь!

А члены Комитета… Они даже не подозревают, что я по сути манипулирую ими втихую. Они так кичатся своим умом и изобретательностью, что совсем забывают о стары как мир приёмах: кто с кем спит, кто что читает на ночь, кто забавляется с собственной собакой… Мне всё это известно. Я владею информацией о каждом из них! О малейшем промахе и не вовремя высказанной мысли. Это потребовало времени и ресурсов, но теперь я и только я владею всей информацией и властью! Комитет мне нужен для одного – вовремя выпустить на свет новую форму бубонной чумы или затеять разрушительную Третью Мировую войну, после которой не выживет никто! Я никак не решу, какой конец человечества порадует меня больше, поэтому пока жду и готовлюсь. Но я сам дал себе срок – неделя, до полуночи. Срок истекает через 5 дней. Потом я просто запущу один из механизмов…

Самое ужасное в моей должности то, что по иронии судьбы я обязан общаться с огромным количеством народа – словно судьба дразнит меня, подначивает, проверяет – сорвусь я или нет раньше времени?.. После так называемой официальной части меня обычно ждёт мини-ад под названием «семья» и положенное ей время. Сегодня это концерт младшей дочери, она выступает в постановке Золушки. Роль Золушки ей не дали по политическим причинам – о, сколько она ревела по этому поводу, изводя меня! – она стала Крёстной-Доброй Феей и, кажется, вполне этим осталась довольна.

– Ведь на Фее тоже будет прекрасное платье? Да, папа? – спросила она, обнимая меня своими потными ручонками и прижимаясь своим жалким тельцем ко мне. – И у неё есть Волшебная палочка, которой она дарит Золушке платье!

– Конечно, моя дорогая, – улыбнулся я ей. – Ты – умница!

Жена вошла в комнату и с умилением уставилась на нас. Как бы я хотел ударить её лампой по лицу, повалить на пол и бить, бить, бить дальше, пока не пробью дыру в ковре…

– Папа, а ведь Фея может и не давать Золушке прекрасное платье и туфельки? – вдруг спросила меня дочь, и в её глазах я увидел отблеск моих детских мыслей. – Она просто оставить Золушку как есть, с её кастрюлями и рваным платьем, а сама пойдёт на бал, влюбит в себя Принца и будет жить с ним долго и счастливо! А потом Золушка может прийти к ним в замок и убить их всех, и сама стать королевой…

– Так, на сегодня сказок хватит! – жена со смехом, но твёрдо прервала поток таких интересных для меня мыслей ребёнка и увела её спать, попутно чмокнув меня щёку и пожелав спокойной ночи. Мы давно спим в разных спальнях, так всем удобнее. Я часто не сплю в своей постели. Сегодня мне тоже не хотелось спать «дома». Я вызвал начальника охраны и приказал приготовить машину. Куда мы едем? Скажу, когда спущусь – не могу решить, к кому я сегодня поеду, приму решение на ходу. Начальник охраны поиграл желваками, но не посмел снова мне перечить и утруждать себя рассказывать мне о специальной охране и необходимых процедурах. Я ему уже давно объяснил свою точку зрения на этот вопрос и мягко указал ему на его место, а также на самые болезненные точки его биографии, которые он хотел скрыть от всех.