Цвет счастья – чёрный

Глава 1

Чёрная шкурка, янтарные глазки – вот совершенства портрет.

И красивее, должна вам признаться, в мире создания нет.

Не сомневайтесь, напрасно не спорьте, знаю, о чём говорю.

Счастью навстречу сердце откройте, я вам его подарю.

Глава 1

Мне не повезло в жизни дважды. И оба раза по-крупному. Во всём нашем клане пятнистых леопардов не найти большей неудачницы, чем я.

Во-первых, я родилась котёнком.

Вы спросите: «И что в этом необычного, ведь это случилось в клане оборотней?»

И я вам отвечу: «Всё!»

Дело в том, что все дети в нашем клане рождаются в человеческой ипостаси. То есть: две ручки, две ножки и совершенно безволосое тельце. Первый оборот случается с ними только в двенадцать лет, в пору взросления. А до наступления этого благословенного момента по деревне бегают самые обычные мальчишки и девчонки без каких-либо отличительных особенностей, присущих нашему виду.

Сначала моего появления на свет никто и не заметил, подумали, что вышел послед. Всё внимание принимающих роды женщин было обращено на моего розовощёкого брата, который появился на свет первым и весил ни много, ни мало четыре с половиной килограмма. Где уж мне было равняться с таким богатырём при моих то двухстах граммах? Я была просто маленьким чёрным комочком шерсти.

Да-да, вы не ослышались, именно чёрным. Это и есть моё второе невезение. Все мои родственники были красивого золотого окраса с чёрными, чётко очерченными пятнышками по всей шкурке - предмета моей отчаянной зависти первые шесть месяцев довольно безрадостного существования, пока однажды меня не накрыло понимание собственной исключительности. Но это случилось гораздо позже, а в первый момент своего появления на свет я испытала далеко не радостные чувства от встречи с будущими родственниками.

Бабушка, когда разглядела меня в слабом свете свечей, только и успела, что сделать охранный знак перед тем, как потерять сознание. У тётушки нервы были покрепче, и она просто предложила моей маме утопить уродца по тихому, пока никто ничего не узнал. Но мама почему-то заупрямилась. То ли не хотелось ей омрачать этот праздничный день убийством невинной души, то ли мои глаза смотрели с такой трогательной мольбой, что у неё рука не поднялась? Кто знает? Она вообще оказалась женщиной доброй и мягкосердечной, в отличие от остальных членов моей большой семьи. Вот так и осталась я жить в замкнутом пространстве нашего старого, но всё ещё крепкого дома.

По понятным причинам на улицу меня не выпускали, опасаясь гонений со стороны соседей. Чёрный цвет моей шкурки слыл предвестником несчастий. Глупость, конечно, но рисковать здоровьем понапрасну не хотелось. Деревенские, в силу своей оборотнической природы были подвержены приступам неконтролируемой ярости. Могли и зашибить ненароком в припадке бешенства, подвернись я в недобрый час кому-нибудь из них под ноги. Даже своим родным я старалась не попадаться лишний раз на глаза, избегая незаслуженных пинков и проклятий в свой адрес.

Ещё одна странность сопровождала меня с самого рождения, но я ещё не решила, как к ней относиться. То ли, как к несчастью, то ли, как к небывалому везению. С самых первых минут своей жизни я обладала способностью понимать окружающий мир, осознавала всё происходящее и легко различала человеческую речь. Это и позволило мне окончательно увериться в том, что я чужая на этом празднике жизни. Единственным существом, которое не отвергало меня, не давая погибнуть от голода и холода, была моя мать. Я была такой маленькой, что даже в зверином обличье она не могла вскармливать меня своим молоком. Поэтому терпеливо кормила при помощи тонкой соломинки до тех пор, пока я не научилась самостоятельно лакать молоко из миски.

Время шло, родные привыкли относиться ко мне, как к домашнему питомцу. Даже спустя два года после моего рождения, я была размером не больше обычной кошки. Никому и в голову не приходило, что я понимаю человеческую речь. Поэтому, не стесняясь моего присутствия, говорили всё, что думали, в том числе и обо мне. Чаще всего это были нелестные замечания по поводу моей никчёмности и незавидной участи, уготованной мне судьбой.

Так в один далеко не прекрасный день я и узнала, что моё время истекло. Старый колдун объявил жителям деревни, что я представляю угрозу для всего нашего клана, и повелел принести это «чёрное порождение бездны» в жертву богам-покровителям.

Первой мыслью было: «За что?»

Потом всплыли воспоминания, как этот мерзкий старикашка споткнулся об меня, когда заходил к нам в дом, чтобы поговорить с моим отцом о видах на урожай. Грохот стоял знатный, когда он со всего маху свалился на дощатый пол. Потом колдун долго пыхтел, пытаясь подняться в полный рост, а все вокруг старательно отворачивались, не в силах сдержать улыбки, уж очень потешно он выглядел в этот момент.

Это меня и сгубило – веселье, плескавшееся в глазах родных. Я не успела вовремя спрятаться от гневного взгляда колдуна, и сразу была признана виновной во всех бедах, которые обрушились на нашу деревню за последние два года, аккурат со дня моего появления на свет. Ох, и ругался же он тогда, еле удалось его успокоить бабушкиной настойкой. Но я же не специально, просто проходила в тот момент мимо, направляясь на кухню, где надеялась полакомиться сливками. Да я и сама испугалась до потери аппетита. Меня, такую маленькую, раздавить проще простого.

- Ах, моя бедная Лэйси, - заливалась горючими слезами матушка, прижимая обмякшее тельце к груди так сильно, что я стала опасаться за свои внутренности, а особенно за тот кусочек окорока, который перепал мне на обед. – У кого же рука поднимется погубить такую чудесную малышку?