Цветок для Прозерпины

Глава 1

Жизнь покидает старика, лежащего перед Сабиной. Она почти физически может ощутить то, как с перебоями бьется чужое сердце, из последних сил качая кровь в тонких стенках сосудов. Девушка наклоняется к лицу умирающего. Глаза того полуприкрыты, но со своего места Сабина все равно может рассмотреть тот особенный блеск, что появлялся во взгляде во время предсмертной агонии. Бездумный, истомленный. Это зрелище заставляет ее цепенеть даже спустя много лет.

Вот и сейчас она наблюдает за тем, что происходит, не в силах шевельнуться. Понимает, что нужно надеть на больного сорванную тем незадолго кислородную маску, но все равно не может двинуть даже пальцем. Время в сознании настолько замедляется, что каждый щелчок секундной стрелки на ее наручных часах разносится эхом.

Щелк...Щелк...Щелк…

Сухие губы с беловатым налетом на них чуть шевелятся, рождая бессвязное глухое бормотанье, похожее то ли на шелест, то ли на хрип. Сабине всегда интересно было слушать звуки, рожденные исчезающим разумом перед ослепительным мгновением своего полного угасания.

Чаще всего это была музыка без слов, в которую складываются шорохи и свисты, не несущие никакого особенного смысла. Но иногда… Иногда это было чем-то особенным. Тогда наружу стремилось вырваться потаенное, порой постыдное, порой печальное. Когда-то оставленное в забвении на самой изнанке личности, в предчувствии конца оно жаждало быть осмысленным, понятым и возвращенным из целого мира «этого никогда не было». Кто-то из умирающих делился сокровенным в здравом уме, исподволь, словно случайно роняя пару фраз и умолкая, а кто-то в исступлении бреда, заставляя ее гадать, был ли в сказанном смысл.

Это было похоже на уходящую звезду, что оставляет в память о себе далекий свет, еще много лет путешествующий по Вселенной. Каждый раз, наблюдая за ночным небом, девушка представляла, что звезд, которые она видит, уже нет. Мысль о завершенности чего-то, что казалось столь бесконечным, рождала в ней любование, придавало возможности наблюдать этот последний дар значимость и ценность. Точно также ее влекла к себе попытка узнать, какое подношение смертному одру предложит тот или иной человек.

Сабина склоняет голову почти к самому лицу умирающего и прикрывает собственные глаза, вслушиваясь в прерывистые звуки. Неожиданно ощущает чужую хватку у себя на левом плече, удивительно крепкую первые несколько секунд, но почти сразу ослабшую. Даже не вздрогнув, она медленно открывает глаза и встречается взглядами с лежащим перед ней пациентом, кажется, пришедшим в сознание.

- Д..вл, - говорит тот неразборчиво, но девушка точно знает, какое слово рвется на волю с потрескавшихся губ. «Дьявола» старик поминал часто, хоть речь его была разорванной, и мысли то и дело соскальзывали с одного на другое. Каждый раз, как Сабина видела его, искривленный пережитым инсультом рот исторгал из себя очередное ругательство, которое падало в тихий гул палаты с тяжелым стуком, с шорохом прокатывалось до окна и там растворялось в уличном разноголосье. Лицо мужчины при этом искажала гримаса некого чувства, определить которое девушке не представлялось возможным. Был ли это страх, а может быть, злоба? Сабина всегда путала их между собою.

Теперь же мутная старческая радужка окончательно скрывается под тяжелыми веками умирающего, оставляя виднеться только желтоватую склеру в бордовых прожилках. Грудь старика застывает на какое-то мгновение, понуждая и Сабину задержать дыхание, потом в последний раз поднимается в судорожном рывке и очень медленно, почти незаметно для глаза, начинает опускаться. Короткая судорога проходит и по остальному телу, заставляя простыни сбиться.

Все.

Девушка с еле слышным присвистом выпускает воздух из легких и только теперь начинает нормально дышать. Возвращаются все звуки, вновь обретают четкость покрашенные в зеленый стены и очертания других коек в палате, сейчас пустующих.

Она еще немного стоит, затем наклоняется к уже мертвецу и осторожно помогает его векам закрыться. Мимолетно смотрит на часы, показывающие четверть пятого утра - нужно отметить в обходном листе время смерти.

Саднящее ощущение возникает у нее в основании шеи и заставляет обернуться. В палате пусто, но Сабина готова поклясться, что на долю мгновения почувствовала чужой взгляд. Она быстро проходит к полуприкрытым дверям и ловит ускользающий отзвук чьих-то легких шагов. Выглядывает наружу и молча рассматривает такой же пустой коридор, озаренный лишь тусклым светом больничных ламп. Одна из них вдруг начинает мигать, искажая падающие тени, и девушке кажется, что она замечает краем глаза мелькающий силуэт где-то слева от себя, но стремительно развернувшись, вновь никого не видит. Ей слышится тихий смешок, заставляющий скрутиться живот и сбиться дыхание. Замерев на месте, Сабина прикрывает веки, отгоняя непрошенные мысли и возвращая себе спокойствие. Она просто устала. Возможно, ночные смены лучше какое-то время не брать – нехватка сна вдавливает в разум искаженные образы. Когда она открывает глаза, лампы вновь светят ровным светом, а в коридоре никого, кроме нее, нет.

***

На следующий день моросит с самого утра. Тяжелые тучи тесно напирают друг друга и в любой момент грозят обрушиться на город стеной воды. Время в такие дни тянется медленно, ничем не обозначая смену часов. Что днем, что вечером – за окном наблюдается одинаковая серость и промозглость, и есть в этом постоянстве определенное очарование.

Сабина стоит под козырьком дежурного крыльца и стискивает на плечах шаль – пожалуй, слишком тонкую для осени, выдавшейся в этом году особенно холодной.