Цветок смерти

Главы 27-28

XXVII. Интрига

Несколько дней принцесса находилась в забытьи. Бледная, утопала она в пуховых перинах. Обычно оживленное лицо ее не выражало никаких чувств, черты закаменели в мертвенном покое. Потемневшее золото волос нимбом разметалось по подушкам, тонкие руки безвольно лежали поверх кружев и вышивки, дыхание было столь слабым, что лейб-медику то и дело приходилось прикладывать к губам Нинедетт маленькое зеркальце.

- Вот вам великая загадка бытия: стоит человек рядом, грустит ли, смеется, протягивает руку в пору невзгод. В чем его тайна? Слепы наши глаза: покуда человек близко, тайны в нем не разглядишь, да и разгадать не потрудишься. Но стоит ему уйти, как тоска берет за сердце и сосет, сосет ненасытная! Да только человека-то нет уже. Тайна осталась, а разгадки вовек не сыскать, - поймав мой взгляд, лейб-медик поперхнулся. - Вашей суженой повезло. Замешкайся я хоть на минуточку, отравитель достиг бы цели.

- Она проснется? – спросил я. Этот сон на грани летаргии вызывал у меня оторопь.

- Ваш покорный слуга применил все свои знанья и уменья. Остается уповать на волю Создателя.

Вмешался Браго:

- Ты, старый хрыч, не витийствуй, говори, как на духу. Да запомни накрепко: коли ее высочество умрет, сам Создатель не спасет твою шею от моего клинка.

Едва прознав о покушении, воин занял караул возле покоев Нинедетт и выпроводить его было невозможно ни под каким предлогом. Он охранял принцессу ревностно, как прежде - меня во дворце ее брата. «За этим шарлатаном глаз да глаз нужен» - хмурясь, кивал Браго на лейб-медика. Видно было, что воин не забыл чудодейственных грибочков.

Я рад был вверить покой принцессы другу. Хотя смерть ее и освободила бы меня от обещания, о котором я сокрушался непрестанно, ни на минуту не пожелал я гибели этой невинной душе. Далеко не безгрешный, я не скорбел ни о ком из убитых мною; тени их не смущали мой ночной покой - отменные подлецы и душегубы, все они заслужили свою участь. Нинедетт была совсем иная. Она походила на солнечный блик на глади ручья - такой ясный, такой зыбкий! Я винил себя в покушении на принцессу и мучился своею виною. Я надавал Госпоже Удаче кучу немыслимых обетов, надеясь их ценой вымолить исцеление для Нинедетт. Пусть, пусть хохочет насмешница, только бы эта светлая девочка осталась жива!

Злой на обоих Орли, я спросил у воинов:

- Могу я повесить маркиза?

- Можете, - незамедлительно ответствовал Браго.

- Ничуть не можете, - охладил пыл приятеля Драко. – Подтверждения его вины нет.

- А цветы? Они пахнут как порошок в перстне Лукреция Орли. До сих пор мутит от запаха!

- Цветов и перстня недостаточно, чтобы предать смерти сына самого влиятельного в королевстве человека после вас.

- И письма, где упоминается демон в кольце маркиза Орли, тоже мало?

- Потерпите до коронации, ваше высочество. Коли вы начнете ворошить прошлое, откроются тайны, которым никто не будет рад.

Можете считать меня кровожадным, но мысль избавиться от Орли прочно засела в моей голове, и я не готов был так легко отринуть ее.

- А если маркиза убьют къертаны?

Я не сомневался, что стоит шепнуть къертанским рыцарям, чьих рук дело отравление их госпожи, и дни красавчика Орли будут сочтены.  

Драко был неумолим:

- Убийц придется предать публичной казни. Прежде всего вы должны защищать своих подданных. Или полагаете, будто вассальная присяга пустая болтовня? За клятву верности король платит защитой. 

- Ну тогда пусть Орли проваливают с глаз долой! – не выдержал я. Пока отравитель остается во дворце, кто знает, какие каверзы он способен учинить.

- Высылать их, не оглашая причины немилости, будет опрометчиво.

Драко говорил о том самом символизме, который я заметил еще в Къертанкъярне, где любое слово, любой жест владыки толковался придворными подобно сновидениям. За право дать совет или вызвать улыбку арла велись сражения не на жизнь, а на смерть. Превыше прочих благ ценилась близость к королю. Напротив, отдаляя от себя придворного, король тем самым выказывал ему недоверие. И право, лучше было заболеть проказой - будучи живым, такой человек переставал существовать: мимо него проходили, опуская глаза, с ним не заговаривали. Только арл Годерикт был признанным владыкой, мое же положение предстояло упрочить.

- Не забывайте, в столице войска герцога. Коли он не пожелает уехать, вам придется либо расписаться в собственном бессилии, либо ввязываться в вооруженное противостояние. Воля покойного короля на вашей стороне, но за герцогом стоят влиятельные семьи, за ним молчаливая поддержка церкви. Не известно, как перебранка завершится. Такие дела не оружием решают.

Я окинул взглядом мощную фигуру Драко, висящий у него на поясе меч, бритую голову, которую вопреки придворному обыкновению он не торопился прятать под париком. 

- И это говоришь мне ты?

Тот невозмутимо пожал плечами:

- А кто кроме друзей осмелится перечить вашему высочеству?