Дачная история

Глава 1.

Под ногой покатилась бутылка. Фу, насвинячили, алкаши. Опять всю дачу захламили.

Голова трещала. Говорила же сто раз Юльке, что плохо переношу спиртное! И нафига было мне подливать? Только алкоголь зря переводить. Я же знаю, что после третьей рюмки перестаю ощущать вкус и отключаюсь. Нет же, снова напилась.

Проснулась не одна, хрен его знает, лежит мужик какой-то. Голый. То ли я его пригласила, то ли сам подлег к пьяненькой… А, это же Юрик… нет, Шурик… нет, Игорек… Юлька попросила составить компанию, а то он одинокий. Тут в городе, одинокий командировочный, а так-то счастливый семьянин и отец.

Юлька, конечно, свинья.

Сама крутит с Толиком, а меня подкладывает к его друзьям, чтоб всем было весело. Одинокая компанейская подружка – это же нужный кадр в любой компании! Только нифига не весело. Противно. Но с Юлькой я дружу с пяти лет, она мне роднее всех на свете и этим пользуется. Сколько раз я надеялась, что вон он, мой герой, случится чудо, после ночи он не захочет расставаться, и мы будем счастливы вместе. Но видимо, я в постели не огонь, потому что торопливое прощание – максимум утренних ожиданий. Повторения никогда не было. Пододеяльные фантомы исчезали, заменяясь другими. Грустно, но познакомиться с тем, кто останется, не удавалось. А может, Юлька выбирала таких специально, не знакомила ни с кем перспективным? Ревность к подруге, она ведь тоже есть. А я была ее подругой, и только ее. У нее целый мешок приятелей и знакомых, а у меня только Юлька.

Моя мать, например, Юльку терпеть не может, что не мешает ей у нас пастись целый день до часа, когда маме пора возвращаться с работы. Потому что у Юльки есть старший брат и ему пустая квартира нужнее, он парень, у него потребности.

У него потребности, у Юльки безответная пылкая любовь, а у меня… ничего. Она даже со своим Толиком меня знакомить боялась, потому что он бабник и сволочь. Почему, если парень чуть выше окружающих, блондин с ровным носом, то все девушки раздеваются по щелчку? Потому что блонд – это рецессивный ген, а в нашем городе смуглые кареглазые дети давно потеснили белокожих и светлоглазых. Дело вкуса, я не расист. Просто мне лично нравятся зеленые глаза, как у меня. Или серые, как у Юльки.

Вчера мы отмечали день рождения Толика, и Юлька предоставила под пьянку свою дачу на левом берегу. Потому что будний день, а родители приедут в выходные. Мы успеем и напиться, и протрезвиться, и прибраться. Возможно, даже искупаться в местной протоке с ласковым названием Бешеная.

Тьфу, свинтусы! Загремела еще одна бутылка. Выдумали вчера греть вино в духовке… Тепленькое быстрее забирает, ага.

Лестница показалась мне слишком длинной. Тут же от комнатки под крышей одиннадцать ступенек, я считала. Иду и иду, а она все не кончается. Где кухня, блин? Где чистая прохладная вода? В горле дерет, язык сухой и шершавый. Сейчас спущусь и попью водички. Гадская ступенька куда-то исчезла, я схватилась за перила. Мы что, вчера лестницу сломали?

Ладно, я не гордая, могу сесть на попу и ползти так. Катались же по лестнице на ледянке в детстве? Мы с Юлькой катались. Сейчас, конечно, лето и детство давно позади, но если ноги не держат, доползу до кухни на руках!

В глазах двоилось. То я видела деревянную лестницу, окрашенную салатовой краской, то вдруг каменную, из розового с прожилками мрамора. Ага, розового! С золотистыми вкраплениями! Кажется, это один из дорогих сортов, каррерский, кажется, из Луниджане в Италии, из него дворцы строили… Мрамор – это карбонат кальция, с примесью других металлов…

Какие дворцы, блин?!

Я на даче у Юльки! Деревянное убогое строение с мансардой! Я помню, мама Юльки, смеясь, говорила, что все подруги ожидали, что у нее будет самая красивая дача в округе, а она, зная своего мужа, сетовала, что ее дачка будет сама серая, невзрачная и примитивная. Одной любви к цветам недостаточно. Папа Юльки был аскет. Он даже цветной телевизор считал роскошью. Домик на даче – это сарай для хранения инструментов, и не более! Уж не знаю, чего стоило Юлькиной маме заставить его построить угловатое строение с двумя крошечными комнатками и помещением наверху.

Юлька все детство дачу ненавидела всей душой. Потому что теплоход шел в 7:15 утра, и вставать надо было в шесть, чтоб успеть. Отоспаться не удавалось.

Я потрясла головой. Виски заныли, перед глазами взорвался черно-красно-зеленый фейерверк. Где, наконец, кухня? Я сейчас умру от сухости!

– Госпожа? – картинка снова поплыла.

Передо мной возникло круглое личико с голубыми глазами, темными кудряшками, торчащими из-под чепца.

Чепца? Пф-ф! Я шить просто обожала, когда выросла из батистового платья, скроила из него шорты, пять платьев для кукол, а плиссированную оборку в порядке шутки пришила к бывшему воротничку, ставшему основой чепчика. Мы так ржали и фотографировались в этом чепчике! Так что чепцами меня не поразить! Мы и сами с чепцами!

Проморгалась, чужое лицо исчезло.

Когда же кончится лестница?! Или я ползу, как подбитый таракан, или у меня развесистые глюки. Могли Игореша с Толиком кинуть что-то в вино? Могли, даже не сомневаюсь. Просто для прикола. Шутка юмора такая. Чтоб самая непьющая на ногах не стояла, весело же! Сколько я объясняла, что не пью, потому что не могу, а не потому, что их не уважаю. Мне просто плохо будет. Это Толик сколько бы не выжрал, как огурчик утром. Я же говорю, сволочь.

Кухня встретила ожидаемым разгромом. Завалы грязной посуды, объедков, помойное ведро смердело, над ним кружила стая жирных мух. Вот не буду одна мыть! Пусть Юлька встает и помогает.

Водичка! Я присосалась к уцелевшей бутылке минералки, и прекратила пить, когда внутри забулькало. Умылась на улице ледяной водой, подергав рукомойник за сосок.