Danke Schön

Danke Schön.

Спешил домой, как ненормальный. Чуть не сбил бабку, собаку и бабку с собакой. Надеюсь, они меня простят.

Также, как и блондинка с каре, которую я оставил в кафе скучать с бутылкой вина. А ведь она была так серьезно настроена: извивалась похлеще ужа на сковороде, пытаясь узнать даже не столько, чем я занимаюсь, а сколько зарабатываю; где живу, на чем езжу, общий ли у нас был бюджет с бывшей; из-за чего мы с ней разошлись, и почему я никогда не был в секс-шопе. О себе если и говорила, то сначала откидывалась на стул, сбросив руки-плети по краям спинки. Ее губы блестели, а рот открывался, как у рыбы, после каждой моей фразы, вызывавшей внутренний протест. И, почему-то, мне казалось, что все ее протесты — та еще нелепица.

Наверняка у нас бы что-то получилось. Возможно, несколько раз. Но не в этот день.

На мое счастье сегодня воскресенье. Уже стемнело. На улице стоял легкий морозец, как раз такой, чтобы дорога после дневной каши не превратилась в сплошной каток. Связываться со страховыми — не самое любимое занятие. Чувствую себя виноватым, когда они подсчитывают убытки. Но разве не для этого я купил полную страховку? К тому же это их работа.

Я спешил, как будто бы мог не успеть. Шон, наверняка, уже пришел. Надеюсь, он додумается перехватить чего-нибудь на кухне. Например, крекеры-рыбки, которые я покупаю специально для него. А запивает он их не каким-нибудь какао, а чаем с половиной ложки кофе. Я как-то попробовал эту смесь — да уж. Пойло точно не для ребенка. Но, если ему нравится, почему бы и нет? Я выдал ему полный карт-бланш при условии, что он не начнет без меня. Пока наши договоренности работали.

— Шон, ты уже здесь? — спросил я, не успев захлопнуть дверь. Держал ее, пока не услышал:

— Давай быстрее, вечно ты опаздываешь!

Щелкнув замком, я бросил пальто на пол. Разуваясь на ходу, чуть не упал, оставляя грязную борозду на паркете. Скоро она дополнится серой лужицей из-за растаявшего с подошвы снега. Черт с ними, позже уберу.

Я поднялся, нет, взлетел по лестнице. В спальне уже горел свет. Шон сидел, обложившись большими оранжевыми подушками. Они были точь-в-точь как те, что лежали на диване в гостиной. Отличались лишь цветом: оранжевые против черных. Оранжевые мне нравились больше.

— Где ты взял их? — спросил я, кивая на подушки.

— А если я скажу, что принес с собой, ты мне поверишь?

Я ухмыльнулся уголком рта.

— Деловой, — сказал я. Мне захотелось потрепать его по голове, но я побоялся испортить идеально лежащие светлые волосы. — Что на сегодня?

Я уселся рядом, но он оттолкнул меня.

— Нет-нет, — он любил повторять слова по два раза. — Еще не готово!

— Я помогу, — сказал я, поднимаясь.

Шон одарил меня презрительным взглядом.

— Деловой, — вновь сказал я и принялся наблюдать, как Шон устанавливает подушки вертикально, опирая их боком о кровать. Сверху он накинул темно-бардовое покрывало, похожее цветом на недозревшую сливу. Когда он справился, подушки, стоя на разном друг от друга расстоянии, образовали три комнаты или…

— Что это? — спросил я. — Автомобиль?

— Бери выше, — Шон вскинул брови и засмеялся.

В непонимании я развел руками, а он продолжал хохотать.

— Может, объяснишь, в чем дело?

Я сложил руки на груди, почувствовал себя строгим родителем и расслабился.

Шон успокоился лишь когда задел одну из подушек, и вся его конструкция чуть не распалась, как гигантские шашки домино. Он вцепился в задетую подушку, часто задышал. После присвистнул и вытер лоб рукавом клетчатой рубахи.

— Расскажешь, что за шутка? — спросил я, опускаясь на колени.

— Как это называется? — ответил Шон и принялся щелкать пальцами, требую от меня вариантов.

— Что именно?

— Ну, когда все рушится в последний момент.

Я задумался. Иногда он сбивал с толку своими вопросами.

— Поражение? — спросил я робко.

— Да ну нет же, нет же!

Несмотря на воскресный вечер, мозг мой заработал на полных оборотах. Синонимы «поражения»? Легко.

— Неудача, провал, разгром, проигрыш…

— Все не то, не то.

Шон со сжатыми в кулаки руками затрясся, но в один момент замер в такой позе, точно его осенила гениальная мысль.

— Это похоже на собаку, — сказал он и посмотрел на меня, точно передавая эстафету.