Дар для богини смерти

Дар для богини смерти

*Маленькая зарисовка о взаимоотношениях богини смерти Магарэт и лича и барда Нергала, ставшего впоследствии прародителем и богом всех вампиров.

Повествование от лица Магарэт.

___________________________________

Разговоры о нем меня... раздражали.

Смертные говорят, что мертвецы молчаливы. Знали бы они, как ошибаются! Мертвые болтливее живых. Если вы, конечно, можете их слушать.

- О, великая богиня, - шепот, рожденный тьмой, невозможно унять. - Великая богиня, этот дерзкий, проклятый...

Шепот мертвых. Для меня он звучит громче, чем крик. Чем вопли чаек над ревущем океаном. Чем грохот извергающихся вулканов. Чем стоны умирающих.

- О, великая богиня!
- Накажи его...
- Накажи!
- Он смеется над тобой!
- Над нами...
- Над таинством смерти...
- Заставляет плясать под свою проклятую дудку...
- И мы идем...
- Ползем...
- Не можем не идти...
- Его имя Нергал, богиня...
- Нергал!
- Нергал...
- Призови его, о великая...
- Потому что если он позовет нас - мы пойдем...
- За ним...
- И нас ничто не удержит...
-...даже ты, о великая.

Навязчивый шепот, сводящий с ума. В надлунном мире, находящемся вне ведения живых существ, их суеты и страстей, я хотела бы обрести покой. Но, судя по всему, пока Нергал не подчинился мне и моей власти, я никогда не обрету покой.

Мертвые будут шептать его имя.

То громче, то тише. Как волны.

То резко, с грохотом. Как летящие камни.

То нежно и горько. Как...
...
- Смотри, моя богиня, - издевательски прокричал темноволосый юноша, сидящий верхом на драконьем скелете. - Вот я пришел. Что тебе от меня нужно, великая?

...Это был второй раз, когда я увидела темноволосого лича по имени Нергал. В первый раз он выглядел немного... иначе. Но был столь же дерзок - и одновременно учтив. Столь же силен - и безоружен. Столь же безумен, как и...

Прекрасен.
...
У людей и существ придумано множество пыток. Пытки оскорбляют смерть, оскорбляют богов. Знали бы они, как в надлунном мире умеют наказывать палачей - остереглись бы давать в подлунном волю рукам. Приближать смерть по собственной прихоти, не давая ей наступить, удерживая на краю, пытаясь управлять ее божественным ходом под предлогом служения мне - что может быть омерзительнее? Более лживо?

Впрочем, существа поступают так лишь от слабости и глупости, неспособности услышать и постичь божественную волю напрямую. Они глупы, жестоки, безвольны и жизнь смертных слишком коротка и пуста, чтобы можно было испытывать какие-то чувства к их бестолковым деяниям - суете разумной, иногда забавной, иногда утомительной мошкары.

Но...

Настойчивая мерность голосов мертвых напоминает падение капель. Я знаю, что у людей есть и такая пытка - слушать звук и ощущать вибрацию падающих на голову капель воды, пока безумие не охватит жертву, словно остервенелое голодное животное.

- Да будет так, - говорю я, и они замолкают. Но жадное, отчаянное молчание тоже не приносит покоя. - Пусть этот Нергал сам придет ко мне и услышит волю своей богини. Его дерзость нам... неприятна.
...
Он придет. Не может не откликнуться на мой Зов. И все же раздражение нарастает. Голоса поутихли, выжидательно, тревожаще - и я вдруг осознаю, что нечто меняется в моей приглушенной вечности. Появляется. Рождается, разбивая лед. Пока еще крохотная незаметная трещинка ползет по несокрушимой ровной глади.

С каждым мгновением удлиняясь и разрастаясь.

...ожидание? Я - жду?

Быть такого не может, но теперь, когда отправлен Зов, а мальчишки-барда, покоряющего мертвых и ведущих их за собой, словно цирковых собачонок, все нет и нет... я - жду.

И это ожидание меняет все. Уничтожает. Или создает.

...иди же ко мне, Нергал, - божественные губы раздвигаются в подобии улыбки. - Иди же, лич и бард, мне безразлична твоя музыка, но претит упоение силой, принадлежащей только богине. Я приготовила тебе прекрасную встречу.

***

Он приходит.

И меня это... радует.

Как могло такое случится? Не молчание, не тишина, не отсутствие времени и суеты радует бессмертную богиню. А то, что какой-то выскочка, человечек приходит на ее зов - да это даже звучит абсурдно! Личей создавала я сама. В них присутствовала сила и величие мертвых и способность ощущать, свойственная живым. Мои творения.

Только личи из живущих в подлунном мире, за исключением жалкой горстки неких особенных магов, могли видеть меня и приходить в мой мир по божественному зову. Их было мало, и только избранные удостаивались чести видеть и слышать свою богиню. Но даже так по имени я знала только одного.
Сильнейшего из всех. Столь юного. Тонкого. Хрупкого, как кость. Столь же несгибаемого.
Нергал молчит. Стоит прямо. Не падает ниц, не воздымает руки. Черные волосы непокорно развиваются вокруг худого, обветренного лица.

И я говорю первая.

- Пришел?

- Пришел, моя богиня, - у него узкие губы, бледная, как у всех личей, кожа и черные глаза. Все то же самое, что у всех. И одновременно - незабываемое лицо. - Ведь ты так хотела меня видеть. Я здесь.

А он, значит, не хотел?!

На мгновение я теряюсь. И только ощущение того, как холодная, почти живая ярость охватывает, туманит доселе ясный разум, останавливает меня от мгновенной расправы с наглецом, посмевшим утверждать, будто я - я! - хотела этой встречи больше, чем он...

Прежде, чем я справляюсь с неуместным порывом, Нергал вдруг запускает руку за пазуху и извлекает...

- Я принес тебе подарок, моя восхитительная богиня. Позволь вручить его. Поистине ты - королева всех миров, ибо смерть венчает любую из жизней. Несправедливо, что смертные царьки носят их жалкие короны, тогда как моя богиня восседает на троне с непокрытой головой!