Дар Старинного Кольца

23

Марта оказалась очень красивой женщиной. Высокая, опрятно и аккуратно одетая. Она ничем не была похожа на деревенских скрюченных до земли бабок. Стройная, подтянутая, без единой морщинки, она сразу же выделялась на фоне остальных жителей деревни.

Бывшая возлюбленная Дамира встретила нас приветливо, - и тут же, даже не спросив, кто я, откуда, и по какому делу, пригласила в дом.

Ни о чем не спрашивая, Марта стала выкладывать на стол тарелки с горячими блинчиками, сметаной, медом и мне - стакан, а моему голубю – блюдечко с молоком. Она даже поставила перед ним блюдечко с медом, - странно, что эта женщина не попросила оставить птицу на улице, и отнеслась к голубю, как к гостю.

Конечно, не очень вежливо набрасываться на еду вот так сразу, едва зайдя в дом, да еще и к незнакомым людям, да еще и когда собираешься их просить отдать тебе ценную вещь. Но я ничего не могла поделать, - желудок жутко сводило от голода.

Наевшись до состояния, в котором можно чувствовать себя человеком, способным интересоваться еще чем-нибудь, кроме еды, я, поблагодарив, начала свой рассказ.

Марта внимательно слушала, ни разу не перебив меня и ничего не уточняя. Иногда она переводила взгляд с меня на голубя, как будто ожидала, что и он что-нибудь расскажет. Потом, когда я закончила, она долго сидела в молчании. Налила себе молока, медленно начала пить.

О чем она думает? Принимает меня за аферистку? А, может, я не первая, кто приходит к ней с просьбой отдать ожерелье, - мало ли, скольким известно о чудодейственной силе камней, - и, если ожерелье даже и не обладало никакой другой силой, кроме способности защищать от магического воздействия, это свойство было достаточно ценным для того, чтобы за ним охотились не меньше, чем за перстнем. Было бы у Даниэля в свое время это ожерелье, - тогда ему не пришлось бы полагаться на жалость Зойлы и на ее помощь на грани издевательства, - это тогда мне казалось смешным то, как она с ним поступила, теперь же я понимала, какой злой была эта шутка и насколько условной оказалась для него ее помощь. Даниэль в ожерелье, тут же представший перед моими глазами, выглядел, конечно, смешно, - но это было куда лучше, чем быть частью пола.

Пока все эти мысли проносились в моей голове, Марта продолжала медленно пить свое молоко.

Все это время она смотрела только на голубя, будто меня и не было рядом.

Ее молчание уже начало заставлять меня нервничать, - может быть, таким образом она дает мне понять, что даже вникать во все это не желает, и мне лучше уйти? Но уйти я никак не могу, - для меня это, похоже, уже стало вопросом жизни.

Чувствуя себя неловко, я снова прикладываюсь к блинчикам с медом, - уже просто для того, чтобы занять чем-то руки.

И тут же опять начинается! Я проливаю мед на одежду, роняю блинчик в миску со сметаной, от чего она разбрызгивается во все стороны, а в довершение разбиваю кувшин с молоком. Нет, решительно нужно что-то делать с нервами, - валерьянки закупить несколько, скажем, литров, и перейти с кофе на мятный отвар, иначе я так и буду громить все, что попадется под руку!

Марта молча встает, взмахом руки приглашая меня за собой и отводит в ванную. Пока я отмываясь, она успевает все убрать, - когда я возвращаюсь, в комнате не остается и следа моей неуклюжести.

- Еще раз простите, - мне так неудобно, что впору провалиться сквозь пол.

- Не стоит. Ты тут ни при чем. Это заклятье неудач, - очень спокойно отвечает Марта. При этом ее голос абсолютно ровный, как будто она сталкивается с подобным каждый день.

- Что? Какое заклятье?

- Неудачи, - повторяет Марта. – Я до сих пор чувствую магию Дамира.

Она встает из-за стола и уходит в комнату. Вернувшись, протягивает мне ожерелье. Я даже не успеваю рассмотреть его, а ведь оно действительно красиво, - очень необычная огранка, замысловатая вязь золота, - но мне важно лишь убедиться, что оно, - то самое, с теми же камнями, что и кольцо.

- Надень, - я бы не просто волновалась, если бы ко мне пришли с такой историей, я вообще не представляю себе, что бы со мной случилось. А она – совершенно спокойна. Удивительная женщина.

Я послушно застегиваю ожерелье на шее.

- Пойдем.

Я выхожу вслед за Мартой во двор. Похоже, здесь что-то достраивают. Мы доходим до неглубокого рва, через который переброшена доска.

- Ну-ка, пройдись!

Я послушно перехожу по доске на другую сторону.

- А теперь сними ожерелье и иди обратно!

Сделав два шага, я тут же вместе с перекладиной лечу вниз. Голубь бросается мне на помощь, - правда, помочь он мне тут ничем не может.

- Надень, - кричит мне Марта, а то потянешь меня за собой вниз!

Снова надев ожерелье, выбираюсь, вцепившись в ее руку. Голубь смотрит на Марту с явной укоризной.

В полном молчании мы снова возвращаемся в дом.

- Выходит, Дамир наложил на меня заклятие неудачи, чтобы я побыстрее приняла решение?

- Чтобы у тебя не осталось другого выхода, - подтвердила Марта. – Вряд ли кто-то снял бы его с тебя.

- Разве Дамир такой сильный маг?

- Дамир, - нет. Но каждому магу обычно видно, кто наложил заклятье. А против Дамира мало кто пойдет, - из-за его отца.

- Он не всегда был таким, каким ты его описываешь. Нет, не всегда, облокотившись двумя руками о стол, Марта опустила голову на ладони. – Тот, кого я полюбила, был веселым и, думаю, добрым парнем. Вся эта история его изменила, изуродовала. Мне очень жаль. Жаль, что нет его больше, того, настоящего, прежнего. И жаль, что у него не хватило мудрости понять.

- Что понять?

- Мы тогда действительно любили. Любили безумно, всей нашей жизнью стала эта любовь, всем ее смыслом. Ничего мы не замечали больше, ни о чем не думали, ничего не хотели, - только быть вместе. Но разве могло у нас быть будущее? У простой женщины и мага? Нет, Лиза. Не могло. Мы живем в разным мирах, слишком по-разному воспринимаем жизнь. И счастье для каждого из нас свое. Никогда мы не смогли бы быть счастливы. Его отец поступил слишком жестко, но он был прав. У мага и обыкновенной женщины не было и не могло быть никакого будущего. Жаль, что ярость так ослепила Дамира. Жаль, что он сотворил такое с самим собой, - она горестно качает головой.