Дарена

Дарена

- Дарья! - она услышала голос матушки и тут же со всех ног кинулась в хату.

Только то и успела курям сыпануть зерна в плошку, а за водой решила, что сбегает опосля.

- Да матушка, - запыхавшаяся встала рядом, та сидела на лавке и кормила Аленку. Самую младшенькую.

Малышка увидев сестрицу, потянула к ней ручки, и смешно сложив губки, показывала, как лошадка фыркает. И тут же изо рта у нее вылетела вся каша. Матушка рассердилась:

- Вот! Опять! Я вся в каше уже! Дарен, покорми эту егозу! Только тебя она слушается!

Дарена кивнув, уселась рядом с Аленкой, сидящей на специальном приставном высоком стульчике и, взяв ложку начала рассказывать поучительные истории. Про лошадку, которая ест травку, говорит «и-го-го», цокает копытами и возит тятюшку в город на ярманку. Про курочек, которые клюют зернышки и кудахчут. Почти всех животных перебрала, пока Аленка последнюю ложку съела. Утерла влажной тряпицей ей рот и еще подивилась, чего уж такого сложного покормить дитя. Ей рассказывай о том, что вокруг творится, она рот и распахнет, то от удивления, то от радости. А ты только ложкой кашу черпать, да ей в распахнутый ротик отправлять и успевай.

Дала ей ложку постучать по столу, чтоб занять пока бегает и споласкивает на улице в черном тазу (это ее придумка была, она давно заметила, что темное на солнце быстрей нагревается, вот и выпросила тятю вымазать ушат изнутри темной краской, а теперь тут всегда теплая водица, удобно!), черпачком воды теплой зачерпнула, да маленькую Аленкину плошку сполоснула. Чистым полотенцем, тут же висящим, вытерла. Все удобней, когда посуда чистая! Глянула за изгородь, приметив мелькнувшую тень. Пригляделась. По дороге, к их дому шел мельник. Дарена глаза прищурила, да подумала, чего это он к ним идет? Парашке то еще год в девках сидеть. Сосватана она уже давно за сына мельника. Мамане и тятеньке еще год времени ей приданое собирать. Вот удивительно. Спохватилась и тут же опрометью кинулась в хату: уж что-то стук затих. Так и есть, Аленка пыталась выбраться из высокого стульчика. Дарена на цыпочках приподнялась да хотела было ее вытащить, как в хату постучали и громко топая, вошел мельник. Высокий, сильный, как все в их деревне, русый мужчина. С окладистой бородой, густыми усами и маленькими, хитрыми глазками. Даренке он казался почти великаном. О великанах она знала от старенькой бабулечки. Та любила Дарене диковинные сказы рассказывать. И про людей больших и высоких - великанах, живущих в дальних горах она от нее и слыхала. Она от нее много чего интересного услышала.

Матушка, удивленная, стояла в дверях и кланялась, только глазами Даренке указала, что бы та Аленку вынесла из хаты, да и сама убралась.

- Проходи, Емельян Пафнутьич, - ласково приветствовала высокого гостя, - по делу пожаловали или так?

Даренка вынесла на руках сестрицу, усадила в тенечке играть, выдала маленькое ведерочко да старую щербатую ложку. Та с удовольствием стала копаться в песочке. А у самой в голове тут же завертелось: «и чего это мельник пожаловал?». Быстро сообразила Даренка, как подслушать взрослые разговоры.

- Я тебе сейчас куклеху сделаю, - сказала она сестренке и метнулась на сеновал, пучок ухватила и стремглав кинулась к яблоньке. Та росла у самого окошка, чтоб ее не заметили и не наругали, она взобралась почти на макушку. Села там, в развилке веток (хорошее место, удобное, все видно и слышно, что в доме творится, а тебя густая листва скрывает) и стала тихонечко плести куколку. Ниточки, тряпицы, всегда у Даренки были в кармашках. Пучок, аккуратно сложить, ниточкой-веревочкой перетянуть, вот и голова. Еще пучок поменьше между пустить, вот и ручки. Клочок тряпочки - и косыночка на голове. И пока мастерила, чутко слушала, о чем речь ведет мельник.

Да, видно, не зря ее сердечко на яблоньку загнало. Учуяло, что разговор о ней будет.

Уговаривал мельник матушку, ее - Даренку, ему в услужение отдать. И сметливой называл, и помощницей, и уж хвалил-нахваливал.

- Ты, Маланья, подумай, - густым басом, хоть и тихо, вещал он, - я же тебе за такую работницу платить буду. А потом, когда время придет, за хорошего мужика замуж отдам.

Услышав про «замуж» Даренка только хмыкнула.

- Все, одно, не родная она тебе, - продолжал уговаривать ее матушку мельник, - лишний рот только. Ты же знаешь, я не обижу ребенка. Денег полно, наряжу ее как куколку, есть будет досыта. Работы конечно много, лукавить не буду, но и поощрять умею.

И рассмеялся.

Быстро скатилась Даренка с дерева, рукой только махнула. Весь интерес к разговору потеряла.

Побежала вручать Аленке куклеху. Та хороша, получилась: в алом платочке, пышной юбке - любо дорого поглядеть. Пару фраз тихо молвила, прислонив соломенную голову к своим губам. Вот и оберег для малышки будет. А уж, как Аленка кукле той обрадовалась не передать. Сразу к груди прижала, да и давай нянчить, качать, песенку на своем детском языке лепетать.

Пока бегала, Дарена за водой, сама себе зарок дала, что об услышанном разговоре подумает позже. Когда все дела будут сделаны, после того, как матушка Аленку на дневной сон укачивать сядет, так и у нее появится время все обдумать. В своем любимом месте схоронится, да и обмозгует все. Она точно знала, что нельзя принимать такие сложные решения сгоряча. Любое заковыристое дело тишину, да размышления любит. Это курей кормить, да воду носить бегом, да не обдумывая можно.