Давай расставим точки над ё!

Глава 22, 23, 24

Глава 22. Отчуждение

На линейке она, как всегда, заняла свое место в крайнем ряду. Сверху вниз Ксюша разглядывала Галин кудрявый затылок и не смотрела по сторонам. Но кожей отчетливо ощущала ледяную отчужденность людей, которых до этого момента считала своими друзьями. И вот за такое короткое время, за этот день, она превратилась для них в ничто. Эта мгновенно образовавшаяся пропасть и вина преступления, невольной соучастницей которого она стала, давили ее тяжким гнетом.

Вся ее бравада перед Сашей, Галей, туманные намеки на сложную и причастную к криминальным структурам жизнь, сейчас, когда страшное событие коснулось ее, казались ей детским лепетом.

По дороге в отряд никто не обронил ни слова в ее сторону.

И Ксюша почувствовала, что ее нет. Она просто не вернулась в лагерь. Как будто ее действительно закопали на той полянке под елочкой. Потому и не видят, и не разговаривают.

Ей стало страшно и она обхватила себя руками. Лишь Галя осмелилась нарушить круг отчуждения и шагала рядом, стараясь попасть в такт. Милая Галка! Ксюша с нежностью покосилась на ее курносый профиль. Еще пару месяцев назад кто бы мог подумать, что ты станешь единственной подругой, верной и преданной? Что заменишь потерянную год назад Ленку? Ксюша и представить себе не могла, как сильно все это время нуждалась в хорошем товарище.

--т Васильева! Ксения! - Оклик Александра Васильевича выдернул ее из философских рассуждений. - А кто дежурство сдавать будет?

Это была первое приятное дело за сегодняшний день. Она пропустила день дежурства, значит сейчас придется убирать столовую. Это даст возможность побыть одной, вырваться из круга ледяного презрения.

-- Можно я ей помогу? - выдвинулась Галка.

-- Да пожалуйста, Нестеренко. Быстрее управитесь, - разрешил инструктор и обе девчонки зашлепали обратно к столовой.

Тетя Лида - главная на кухне - вручила им швабры, тряпки и отправила в обеденный зал.

Ксюша молча поднимала стулья, переворачивала вверх ножками и водружала на столы. Галка со шваброй в руках, вертелась рядом, искоса с любопытством глядя на мрачную подругу и делала вид, что усердно трет пол.

-- Ладно, Ксюшка, колись кто это был? - не выдержала она и вопрошающе застыла, опершись на швабру.

-- Брат, ты же знаешь.

-- Ой пожалуйста, не строй из себя оскорбленную невинность! - возмутилась Галя. - Колись, кто второй. Парень твой, да? Такой взрослый! Ему сколько? У тебя с ним чего? - Затараторила она, боясь, что подруга не даст ей ответы на все заданные и незаданные вопросы.

--  Ничего. - Ксюша поморщилась. Отвечать на глупые вопросы совсем не хотелось. - Неужели неясно “чего”? Кажется уже весь лагерь все понял. Ты-то чего спрашиваешь, видала же картину Репина “Приплыли”.

-- Расскажи! Ты обещала, - канючила Галка, - Помнишь в изоляторе? Обещала, что все расскажешь про личную жизнь.

-- Галка, на то она и личная, что про нее никому не говорят.

-- Неправда, - в черных глазах загорелся азартный огонек, - Такими вещами делиться просто необходимо. Тем более когда есть проблемы. А у тебя точно проблемы - я знаю.

-- Правда?

Галка не заметила иронию вопроса.

-- Конечно! Егоров злой как черт. Стас ему подпевает. Как только ты уехала, выгнали нас с первого поста и с тех пор не разговаривают. Со мной-то точно…

Ксюша вздохнула. Быть может и правда легчает, когда откроешь кому-нибудь душу?

-- Ну, - торопила Галка, - Как его зовут?

-- Дёма его зовут, - Ксюша уселась на стол, оперлась руками о столешницу и разглядывала носки своих когда-то белых, а теперь грязных до невозможности, кроссовок. - Он вместе с моим братом работает.

-- Где? - Галка не сводила с нее жадных глаз.

-- Говорила же - бандиты они! Рэкет, наперстки и все такое. Лешка до армии в институте учился, в педагогическом. На учителя физики, - Ксюша грустно усмехнулась, - Учитель, блин! Сейчас я его рядом со школьниками даже представить не могу, а тогда он совсем другой был. Веселый и добрый. Делился со мной, играл.

Галя нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Было заметно, что она с большим удовольствием послушала бы рассказ о Ксюшином приятеле, чем о брате, но не решалась перебивать.

-- Вы похожи, - сказала она, воспользовавшись паузой.

-- Ага, он тоже на папу похож, - Ксюша сглотнула, - А потом Лешку в армию забрали. В Афганистан. Он вернулся прибитый какой-то и целый год на диване пролежал.

-- Как это? - удивилась Галя.

-- А так! Ничего не хотел, ничего ему не надо было. Депрессия называется. Мать в институт просила вернуться, потом умоляла на работу устроиться - все бесполезно. Лежал, в потолок смотрел, даже не ел. Худой стал, страшный, как черт. А однажды к нам домой пришел его старый приятель, они вместе, еще до призыва, в секции по борьбе занимались. Лощеный такой, в дубленке дорогущей. Закрылся с Лехой в комнате, говорил долго, потом ушел. А Лешка с того дня поднялся. На новую “работу” устроился. В качалку стал ходить. Денег стал в дом приносить.

-- А Дёма? - еле слышно, с придыханием, будто говорила о заморском принце, прошептала Галя.

-- Дёма? - Ксюша очнулась от воспоминаний.

-- Сколько ему лет? - Не унималась Галя. - Он ведь старше тебя?

-- На восемь.

-- Ого! - Галя аж зажмурилась от невероятного мезальянса.

Ксюша вспомнила Гарика и глухой хлопок выстрела при ярком солнечном свете. Пусть она не видела, как он умер, но Лешка-то подтвердил. Игорь вызывал у нее безотчетный страх и никогда не нравился ей, но он был человек. Живой человек! Был! Ксюша затрясла головой, отгоняя тяжелые мысли.

-- Но ты его все-таки любишь? - вернул ее в действительность Галин голос. Она теребила её рукав, желая добиться ответа.

-- Галка, ты же знаешь мою жизненную позицию. Не понимаю я этого “люблю - не люблю”.