Дед Мороз для брошенки

Глава 1

Валя

- Игорь, ну я же просила не есть со сковородки руками! Сядь за стол, сейчас подогрею.

Я ставлю тяжелые пакеты на пол и разминаю ноющую спину. Весь день сидения на неудобной табуретке и таскание тяжестей дает о себе знать.

Муж задумчиво жующий холодную котлету стоя у плиты, недовольно цыкает.

- Мог бы и встретить, раз пораньше пришел, - бубню я и забираю у него котлету, кладу на тарелку, добавляю картофельное пюре и ставлю в микроволновку.

- Злая ты, Валентина, поэтому ухожу от тебя! - вдруг заявляет Игорь.

- Ага, это ты еще злых не видел, - усмехаюсь я.

- Ты не слышала? - повышает он голос, - я от тебя ухожу!

- Слышала, слышала, к дружкам своим собрался? - говорю я, разбирая пакеты и составляя продукты в холодильник.

- Нет к Томочке, Тамаре Петровне… - с вызовом говорит он.

- К своей начальнице? Так она же старая, сказал бы к секретарше, поверила бы, - улыбаюсь я, - и вообще, ты мне тут глупости свои не говори, ты лучше скажи что детям дарить будем? Новый год на носу.

- Она…она не старая! - фальцетом выкрикивает муж, - она…она добрая и понимает меня, у нас любовь!

Я медленно поднимаю глаза и вглядываюсь в красивое лицо мужа. Он из тех мужчин, что с годами становятся только харизматичнее. Жду, что подмигнет, засмеётся, обрадованный что так ловко разыграл меня. Но он молчит, с вызовом смотрит в глаза.

- К Тамаре Петровне, значит? - я присаживаюсь на стул, потому что ноги становятся ватными, - ты же только недавно говорил, что она, старая грымза, снова лишила тебя премии.

- Я был не прав! Она в душе очень молодая и любит меня, не то что ты, - с обидой высказывает он мне.

Жгучая боль появляется в сердце и разливается по всему телу. Сердце колотится как у бегуна, выброс адреналина такой, что тело становится каменным, придавленным тяжестью осознания, это не шутка, не сон, мой муж с которым мы прожили семнадцать лет, уходит от меня к своей старой, но жутко богатой начальнице.

Я должна что-то сказать, что-то сделать. Мой слух улавливает болтовню двойняшек, они о чем то опять спорят. На меня обрушивается ледяной водопад.

А дети? Как они будут без отца? А я? Разве я заслужила такого? В чем я виновата? Я семнадцать лет обслуживала, обстирывала его, ухаживала, а теперь в сорок три года вынуждена остаться одна.

Все эти вопросы роем проносятся в меня в голове, но я молчу.

Бесполезно задавать их мужу, у него своя правда, он даже не извиняется, а старается сделать меня виноватой. Почему? За что?

"Да ни почему! - отвечаю я сама себе, - потому что он кобель обыкновенный, за деньгами побежал, устал от скромной жизни"

- Валька, ты меня слышишь? - настойчиво бьется в уши вопрос.

Оказывается он мне что-то говорит, спрашивает.

- Да, - говорю я, - слышу, иди конечно. Только таблетки от давления возьми свои. А то помрешь еще прямо на Тамаре Петровне, конфуз будет.

- Ну ты…совсем что ли?! - возмущается он, - я спрашиваю вещи мои где?

- В шкафу, где ж еще, спокойно - отвечаю я, неимоверным усилием заставляю себя подняться и продолжаю раскладывать продукты.

- Вообще-то я навсегда ухожу, - предупреждающе говорит муж, - не вернусь!

- Да поняла, я поняла! - отмахиваюсь я, скрывая в холодильнике искаженное от боли лицо, - иди, я ж не против, баба с возу, кобыле легче.

Ох, если бы я правда чувствовала себя так же уверенно как мой голос.

- И что? - опять пристает муж, - ты совсем не расстроена?

- Кукушкин, что ты привязался, с чего бы мне расстраиваться? Подумаешь, от кобеля избавилась, да я только рада, хоть вздохну свободно от твоих носков. Да со сковородки никто жрать не будет, - говорю я глядя как муж жует очередную котлету, вот же неисправимый.

- Пойду вещи тебе соберу, - говорю я и высоко подняв голову выхожу из кухни.

Не могу находиться рядом с ним, боюсь что сломается моя броня, начну рыдать, биться в истерике, просить остаться и требовать ответы на незаданные вопросы. Он только этого и ждет, но я не доставлю ему такого удовольствия. Пусть видит, что мне ни капельки не больно.

Я методично вытаскиваю вещи из шкафа и укладываю в большой чемодан.

Достаю мягкий вязаный свитер и крепко сжимаю его в руках.

Не могу, физически не могу положить его в чемодан. Я зарываюсь в него лицом, вдыхаю родной запах. С этим свитером у нас столько воспоминаний. Я подарила его Игорю на наш первый новый год и с тех пор он надевает его всего один раз в год, на тридцать первое декабря. Это было нашей традицией.

Потом я аккуратно, вручную его стираю, высушиваю на плечиках и упаковываю во влагонепроницаемый пакет. Он конечно уже изрядно истрепался за столько лет, я много раз предлагала мужу купить новый, но он наотрез отказывается, упорно тянет его на себя.

Я разворачиваю его и смотрю на смешную морду оленя.

- Вот так! - говорю я оленю, - хозяин твой родственником твоим оказался, козлом!

Беру себя в руки и сую свитер в чемодан, не до сантиментов.

Вот и все!

Оглядываю пустые полки, вот так и закончилась моя семейная жизнь.

Вытаскиваю тяжелый чемодан и тащу в коридор.

На шум из своих комнат выглядывают дети.

- Мам, ты куда-то уезжаешь? - удивлённо спрашивает дочь.

- Нет, зайка, папа уезжает, - отвечаю я. Нет смысла лгать детям, им уже по двенадцать лет, они имеют права знать правду.

- А куда едет папа? - спрашивает Лешка, не поднимая глаз от своего телефона.

- А вот он сейчас вам и объяснит, - говорю я и веду детей на кухню.