Дедлайн

– И на сколько процентов ты теперь человек?

– Брось придуриваться. Мне всего-то вживили бионику размером с пуговицу.

Нод показал ноготь большого пальца, грязный, неровно подстриженный, явно больше пуговицы у него на рубашке.

В наших разговорах мы то и дело возвращались к обсуждению его новой «дырки» в черепе. Чтобы не смущать меня, Нод снова надел шапку.

Весь вечер, как в старые-добрые времена, мы вдвоем зависали на кухне. Компанию нам составляли ящик пива и несколько пакетиков с чипсами. Для бутылок с пивом Нод организовал импровизированный бассейн в ведёрке с ледяной водой.

– Почему в морозилку не закинул? – Спросил я, указывая на купающееся пиво.

– Холодильник сдох. Но я им все равно не пользовался.

– Это почему?

– Ем последнее время в китайской лапшичной. Вон там через дорогу. – Он кивнул подбородком в сторону окна, из которого открывался вид на многоэтажку с клочками сверкающих рекламных афиш на фасаде. – Очень вкусно готовят, между прочим. И недорого. Я дома почти не готовлю.

Рядом с мертвым холодильником громоздились башенки пустых упаковок из-под пиццы.

– А где, если не дома?

– Где угодно, но только не дома. От одиночества я дурею.

Он неосторожно задел рукой правое ухо и дёрнулся от боли.

– Что, болит после операции? – Ехидно спросил я.

– Просто непривычно.

Час назад Нод похвастался чем-то, действительно, необычным.

Он стянул с головы флисовую шапочку, в которой сидел с самого моего прихода, и оголил коротко стриженную голову с бинтовыми перевязками.

Затем потихоньку стал разворачивать забинтованный скальп, то щурясь, то улыбаясь от боли, резко приходившей, когда он случайно касался пальцами правой височной кости.

Он избавился от последнего слоя бинтов и повернулся правой стороной лица ко мне.

Над ухом в голове красовался хромированный разъём, небольшой, в четверть ногтя мизинца. Кожа вокруг была покрыта маленькими шрамиками. Несколько из них всё ещё кровоточили.

– И какого хрена? Тебе дырок в голове не хватало? – Я не ожидал увидеть подобный боди-арт.

– Это только выглядит страшно. – Принялся рассказывать он, запустив руку в пакет с чипсами. – На самом деле после укола я ничего не почувствовал. Ты просто лежишь и представляешь, как твою голову сверлят миниатюрной дрелью.

– Это трепанация называется, дружище.

– Нет, Вейл, это называется научный прогресс!

– И как тебя с этим научным прогрессом теперь на работу возьмут?

– Когда заживёт, закажу себе биоорганический пластырь. Он рассосётся, и никто ничего не увидит. Если только с лупой ко мне не полезет.

Я усмехнулся:

– Одни тратят зарплату на бары и бордели, вторые - на книги и комиксы. И только ты тратишь деньги на сверление башки.

– У всего есть свой смысл. – Произнёс он, улыбаясь. – Доставай пиво. Хватит ему отмокать.

Вскоре после того, как мы выпили по бутылке, Нод натянул шапку назад на голову, чтобы не напоминать захмелевшему мне про разъём в его башке.

– Надолго ты в городе? – Спросил Нод. – Когда собираешься назад?

– Куда назад? Меня выкинули оттуда. Вышвырнули!

– Да? Ты не говорил об этом.

– Разве? – я внимательно посмотрел на Нода.

– Говорил только, что тебя застукали за употреблением эрзадорфина. – Ответил он.

– И ты думаешь, после такого меня оставят в компании? Эрзадорфин у них причисляется к наркотическим веществам.

– Но он же не вызывает привыканий, и негативных побочек нет почти.

– У них в Мейтлане даже аспирин запрещен!

– Чем же они тогда лечат своих сотрудников?

– Их сотрудники не болеют. А если заболеют, то на их место быстренько подберут других.

– Хм, реалии современного бизнеса. И как ты только сумел продержаться полгода в этом термитнике? – Вопрос был риторический. Нод улыбался, хлопая меня по плечу. Первая пачка чипсов закончилась, и он достал из пакета под столом новую пачку. – Помнишь, как перед отъездом ты рассказывал всем, что тебя взяли в компанию Мейтлан. Март с Амелой поверить не могли. Наверное, Амела локти кусала от зависти.

– Ага. Только по итогу я успешно всё просрал и упустил такой шанс!

– Ну и что? Убиваться из-за этого?

– А тебе бы обидно не было? – Нахлынувшую горечь от обиды я запил остатками пива.

– Надо мыслить проще. – Нод разглядывал чипсину, похожую на сердечко. – Я тебя давно знаю, и ты всегда загоняешься по пустякам. Как с учебой себя загонял, так теперь загоняешь и с работой.

– Научил бы меня кто-нибудь не думать о будущем, и я бы перестал себя загонять.

Нод криво улыбнулся, выловил из ведра две новые бутылки, и вскрыл их крышечки об угол стола. Потом посмотрел на меня и неожиданно что-то вспомнил:

– Сейчас покажу кое-что.

Он притащил из комнаты небольшую картонную коробку, а из коробки среди кучи пенопластового наполнителя выгреб гладкий металлический череп. Протянул его мне.

От искусственной головы почти ничего не осталось, а от затылка до лба тянулась ржавая полоса. Черные дыры вместо глаз, из которых торчали тоненькие проводки. Вместо ушей овальные микрофоны со срезанной мембраной.

– И откуда это у тебя? – Спросил я.

Нод передал мне пиво и взял искусственный череп в руки.

– Смотри! Вот здесь, видишь? – Он тыкал ногтем в крошечное чуть заметное углубление, просверленное в металлической голове, а затем указал на свой новый бионический разъем над ухом. – Теперь и у меня такой же!

– Было бы чему радоваться! – Я сделал несколько глотков из бутылки и поставил её на стол. – Ты мне объясни, зачем всё это?!

– Объясню. – Нод обеспокоенно покосился на кухонную дверь, словно ожидал появление еще кого-то. – Только ты никому ни слова об этом, обещай!

– Кто мне, по-твоему, поверит?

– Я серьёзно, Вейл. Это должно остаться между нами.

– Окей, обещаю.

Он раскрыл кулак и продемонстрировал миниатюрную серебряную капсулу, на одной из концов которой мигали синие светодиоды.