Декоративка. Книга вторая

Глава 1

Снаружи зло выла вьюга. Метель не застала нас врасплох – Зен и Треден предугадали ее и вовремя решили искать укрытие, но пока мы искали это самое укрытие, прошло достаточно времени, чтобы мы перемерзли, устали и оголодали. Как только мы ввалились в пещеру, природа начала неистовствовать.

Я сразу привалилась к стене, прижимая к груди сумку, в которой в тряпках устроился слабый птенец. Млад, весь покрытый снегом, прошел куда-то мимо меня – пещеру обследовать?

— Б-б-б-г-г-бят, — раздалось неразборчивое. Прочистив горло, Треден повторил: — Боги нас погубят. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. Н-н-в-н-вт…

Окончание фразы я не разобрала – голос мэнчи снова охрип-осип и сделался совершенно непригодным для расшифровки слов. Пошарив близоруким взглядом по пещере, утопающей в темени, я закрыла глаза и утомленно вздохнула.

Последняя неделя выдалась, мягко говоря, сложной.

Ни-ов, Шариан, гуи, спешные сборы, ужас Тредена, лыжи, переходы, снег, холод… Мы шли в Мэзаву по самому короткому пути, но даже короткий путь в такое лютое зимнее время растягивается и становится смертельно опасным. Первые день-два мы боялись погони, поэтому спешили. Задерживал нас только Млад, которому было тяжело передвигаться по глубокому снегу. Позже мы снизили темп и стали делать больше остановок, во время которых с трудом разжигали костер, ели и заменяли сон отрывочной отключкой. Прежде чем поесть самой, я кормила мясом птенца гуи – страшненькое коричневато-серое существо с большими цепкими лапками и черным клювом. Поначалу птенчик был криклив и требователен, но после первого же перехода притих и оживлялся, лишь когда я заглядывала в сумку, звала его и клала ему в клюв еду. Гуи всегда был в относительном тепле, я заботилась об этом, и накормлен, но Треден все равно мрачно заявлял, что птенец околеет.

Я хмурилась и шептала в сумку, чтобы малыш не слушал злого дядю и был спокоен. Я забрала гуи, потому что, во-первых, не хотелось оставлять этого малыша на смерть, ведь в опустевшем доме Зена некому было о нем позаботиться, а во-вторых, наслушавшись про то, как ценятся взрослые прирученные гуи в этом мире, решила сделать свое первое вложение. Кто знает, может, гуи принесет мне доход? О доходе я и втолковывала Зену во время переходов, но желтоглазый слушал меня с суровым видом, и мое красноречие шло на убыль.

Зен вообще говорил очень мало, только по делу, и не реагировал ни на мои слова, ни на сетования Тредена, шокированного нашим поступком и ожидающего наказания божеского и законного. В отличие от мэнчи, я больше боялась не наказания или того, что нас поймают, а самой природы. Зима убийственна, и то, что мы решились на столь опасное путешествие в такое «вьюжное» время, характеризует нас как сумасшедших или идиотов, или и тех и других. Но в империи я не хотела задерживаться ни дня, а Зен… Зен почему-то поддержал меня. У Тредена тоже не осталось выбора: он не мог оставить без помощи своего воспитанника, практически сына. Так мы впятером и покинули двенадцатый ов-вен: декоративка, двое мэнчи, волк и птенец гуи. Интересная компания, не правда ли? Причем в этой компании я обуза... Зен и Треден знают лес, умеют выживать, разводить огонь и, в конце концов, они сильные, выносливые и глазастые. От меня же никакого проку, одни проблемы: ничего толком не вижу, кое-как передвигаюсь на лыжах, быстро устаю и замерзаю… Вот и сейчас я даже пальцем пошевелить не могу, лежу, как мешок, тогда как мэнчи обследуют пещеру, готовятся развести огонь, копошатся в сумках.

С точки зрения логики я не понимаю, почему со мной возятся и я еще жива. Зен не должен был заступаться за меня, но заступился. Почему? О чем бы я не думала, мои мысли так или иначе стопорятся на этом вопросе. Посидев еще немного вот так, привалившись к стене, я заснула.

Когда я проснулась, в пещере было уже светло и тепло. Я протерла глаза, приподнялась и разглядела, что мэнчи сидят у костерка, пьют что-то из плошек да прикусывают сухарями. Приподнявшись, я обнаружила, что не ощущаю привычной тяжести сумки с птенцом.

Сон мигом слетел.

— Где гуи? — воскликнула я. — Какого черта вы тронули мою сумку без разрешения?

Услышав мой голос, да еще такой громкий и яростный, птенчик заверещал. Я по звуку определила, где сумка, встала и подошла к ней; птенец удобно сидел на загаженной тряпочке. Тряпки я периодически меняю, но их запас ограничен, и скоро мне придется искать для малыша другие «памперсы».

— Зачем вы его покормили? Я сама бы покормила!

— Во сне? — произнес Зен иронически, но это была отнюдь не добрая ирония.

Я протянула руку к птенчику, давая пощипать себя – так кроха ласкается – и потерла висок. Голова болит не только от недосыпа и стресса, но еще и от холода. Неважно, что сейчас мы в тепле, важно то, сколько часов мы перед этим провели под ветрами.

— Хватит бухтеть. Садись с нами, поешь, — позвал Треден.

Едва я отошла, гуенок заверещал, и я оглянулась на него.

— Не подходи к нему на каждый писк-визг, — сказал Зен. — Испортишь.

Что ж, логично. Я размотала шарф, сняла шапку, бросила их к стене, затем расстегнула тулуп, почесала зудящую голову и подошла к огню. Мэнчи еще в первый день перехода нашли ветки, из которых можно соорудить треногу, чтобы греть пищу в небольшом котелке над огнем. Емкость уже сняли с этой ненадежной конструкции. Треден достал платок, в который завернуты сухарики, и отсыпал мне горсть, а Зен добавил в свою плошку варево из котелка и протянул мне.