Дела семейные

Глава 8.

Глава 8.

Сергей Абвинцев откинулся на спинку заднего сидения автомобиля и прикрыл глаза. Водитель Артем вот уже три года как служил у него и прекрасно знал, когда можно заводить разговоры, а когда стоит помолчать. В этот раз он не спешил делиться своими мыслями и впечатлениями, интуитивно понимая, что хозяин не в том настроении.
Эта поездка возникла неожиданно и, честно говоря, Сергей и сам не горел желанием ехать. Но работа… и с этим ничего не поделаешь. 
Мысли то и дело перескакивали на прощание с Ольгой.
Жену он любил. До умопомрачения, до безумия. С первого взгляда влюбился в нее больше двадцати лет назад. И с тех пор это чувство нисколько не ослабло. Наоборот, оно вросло в его кровь, пустило корни в тело и мысли. И сейчас, спустя столько лет, Сергей не представлял себе, как бы он жил, если бы одним осенним вечером не встретился с Ольгой Лавриной.
Это было давно, словно в иной жизни, но память не стерла ни малейшей детали, ощущения не утратили остроты, не сгладились, под влиянием времени и не потускнели от наплыва новых ощущений. Он вернулся в родной город после окончания университета. Решил заняться бизнесом, взял кредит, начал раскручиваться. Судьба столкнула его с Николаем Лавриным, который в то время занимал далеко не последнее место в администрации области и искал возможности выгодно вложить деньги. Они начали сотрудничать и как-то быстро нашли общий язык, несмотря на довольно приличную разницу в возрасте. Прибыль – вот что их объединило.
И на тот корпоратив, Сергея пригласил именно Лаврин. А там была она. Оленька Лаврина. Совсем еще юная. Восторженная, неземная, точно богиня, сотканная из лунного света и спустившаяся на эту грешную землю. Тем вечером, Абвинцев планировал завести полезные знакомства, может быть, наметить партнеров для пары-тройки крупных сделок, все ж таки контингент подобрался самый что ни на есть подходящий для развития его бизнеса. 
Но увидел ее и застыл, не в силах отвести взгляда. Точеная фигурка, нежно-голубое струящееся по фигуре платье, «взрослая» прическа, взгляд ее, наполненный смехом. Оленька была прекрасна. Она околдовала его, заворожила, заставила забыть обо всем на свете.
Весь вечер Сергей не сводил с нее глаз. Он с маниакальной упорностью передвигался так, чтобы она всегда была в поле его зрения. Ни о каких знакомствах и сделках он уже и не думал. Забыл обо всем, кроме нее.
Его состояние не осталось в тайне от Николая Лаврина, отца Оленьки. Тот понял все и взял на заметку. После того корпоратива вдруг стал приглашать молодого партнера к себе в гости почти каждую неделю. Несколько раз обращался с просьбой подвезти Ольгу с матерью по их женским делам. Сергей чувствовал себя странно. Он пытался ухаживать, но рядом с этой богиней начинал чувствовать себя увальнем, не могущим и двух слов связать. Он терялся, заикался, краснеть начинал. В общем, вел себя, как прыщавый слюнтяй, чего с ним не было никогда, даже в юности. 
Лаврин видел все это и хмурился, поджимал губы, негодующе качая седой головой, но не вмешивался.
Сергей же понимал, что Ольга им не заинтересовалась. Она была мила, вежливо улыбалась, болтала в его присутствии о всяких глупостях, допустимых этикетом и правилами приличия. Но в глазах ее не было и сотой доли тех чувств, что испытывал Абвинцев. Он был ей неинтересен. И понимал это.
И тем неожиданнее для него стало предложение Николая Лаврина:
- Мне кажется, - заявил он однажды, - что нам с тобой пора переводить наше сотрудничество на новый уровень.
- Вы же знаете, Николай Викентьевич, - ответил Сергей, - что с таким партнером как вы я готов рискнуть.
- Я сейчас не об этом. Хотя, стоит признать, что следующее мое предложение сделано в первую очередь в интересах нашего совместного бизнеса. Но не только. Я люблю свою дочь. Очень люблю. И прекрасно понимаю, что для такой девушки, как Ольга, благосостояние супруга должно быть на первом месте. Все эти чувства и слезливая чепуха, про которую так любят говорить женщины – все это чушь.
Сергей сидел, широко распахнув глаза и ловил себя на мысли, что ничего не понимает. Вот вообще.
- Простите, Николай Викентьевич, - наконец решился он нарушить затянувшуюся паузу, - но какое отношение Ольга Николаевна имеет к нашему с вами сотрудничеству?
- Самое прямо, - неожиданно улыбнулся всегда строгий и выдержанный Лаврин. – Тебе нужно расширяться. А денег взять неоткуда. То есть, ты, конечно, можешь снова обратиться за кредитом в банк или попросить в долг у кого-нибудь под залог бизнеса, но это будет… - он не договорил и Сергея вдруг прошиб холодный пот.
Он рассчитывал на то, что Лаврин войдет в долю и соответственно предоставит недостающую для развития бизнеса сумму. А теперь что-то не получалось.
- Я готов предоставить тебе заем, - продолжал тем временем Николай Викентьевич. – Более того, я даже не буду настаивать на залоге и процентах. Но ты сам понимаешь, что речь идет о большой сумме. Очень большой сумме. И мне нужны гарантии.
- Что вы хотите? – упавшим голосом спросил Сергей. Ему не нравился этот разговор. Совсем не нравился. Абвинцев знал, что может отказаться от предложения Лаврина, если то ему не понравится. Денег не будет? Ну, так что же, подождет еще несколько лет или попробует найти другого инвестора. Обидно? Переживет!
- Мне кажется, что наш разговор куда-то не туда свернул, - вдруг усмехнулся Лаврин. – И мы с тобой недопоняли друг друга. Вернее, я не договорил, а ты сделал неверные выводы не обладая всей информацией. Так вот, чтобы не было недоразумения: инвестировать такую сумму в бизнес постороннего человека я не могу. Прости, но даже с залогом и процентами, у меня нет гарантии, что мои деньги вернутся. Надеюсь, это понятно?
Сергей обреченно кивнул. Сейчас Лаврин попросит взять в долю какого-нибудь своего родственника или доверенного человека, может даже оформить на него бизнес. Такой случалось.
- Но я буду только рад, помочь своему родственнику, - продолжал тем временем Лаврин, пристально следя за мимикой и жестами своего молодого собеседника, - зятю например.
Сергей удивленно взглянул на партнера. Зятю? Разве у Николая Викентьевича есть зять? У него же вроде и дочь одна – Ольенька. А она еще совсем молоденькая, даже школу не окончила.
- Не понимаю? – все же признался в капитуляции Сергей.
- А что тут непонятного? Я дам тебе денег, если ты женишься на моей дочери. 
Вот тут у Сергея весь воздух из легких вышибло. И столько сразу мыслей в голове завертелось, что он просто опешил и сидел, хлопая глазами. А Лаврин продолжал наседать, посмеиваясь:
- Оля хорошая девочка, но она ужасно не приспособлена к реальной жизни. Я знаю – сам ее воспитывал. И потому с уверенностью могу сказать, что ей нужно. 
- Но… она же еще молодая совсем. Только школу в этом году оканчивает… - попытался возразить Сергей, но предательское сердце уже забилось чаще от предвкушения.
- Это и хорошо, что молодая. Глупостей наделать еще не успела. А под присмотром – и не успеет. 
Сергей мог отказаться. Мог. Возразить, что нельзя вот так, за спиной девушки решать ее судьбу, строить планы, относительно ее будущего, не посоветовавшись с ней самой. И повести себя, как благородный рыцарь он тоже мог. Но не стал. Слишком велико было искушение. Слишком сильно желание назвать ее своей.
Ольга его не любила. Это Сергей знал. И замуж за него выходить не хотела. Но против воли отца не пошла. Согласилась, смирилась… и стала хорошей женой. Она была рядом двадцать пять лет. Обеспечивала уют, «защищала тыл», родила ему детей. Она не капризничала, не требовала невозможного, не усложняла и без того, порой, нелегкую жизнь. И за это Сергей готов был мириться с некоторой ее отстраненностью, холодностью.
Сегодняшняя сцена не явилась для него чем-то из ряда вон выходящим. Ольга всегда была слишком правильной и строго следовала этикету, даже дома. Она никогда не нарушала вбитых с самого детства правил поведения. Да, она была страстной любовницей и отвечала на его порывы не задумываясь. Пожалуй, спальня была единственным местом, где Ольге изменяла ее постоянная выдержка и ледяное спокойствие. Но потом, она словно бы закрывалась обратно в свою раковину, пряталась от всего мира и собственных эмоций. Сергей не удивился бы, если бы узнал, что таким образом Ольга пытается наказать себя на невоздержанность на супружеском ложе.
Мужчина вздохнул и открыл глаза. Осмотрелся. Машина еще не выехала за пределы города, значит, времени подумать у него было достаточно.
Зазвонил телефон. С удивлением отметив, что связаться пытается жена, Абвинцев поднял трубку.
- Оля?
Ее голос звучал странно, приглушенно и немного неуверенно. Словно она… плакала? Это заставило нахмуриться. Ольга никогда не плакала, по крайней мере, в его присутствии. Ни разу за двадцать пять лет супружеской жизни, если не считать одного момента, давно… очень давно. Но тогда она быстро взяла себя в руки.
- Оль, что произошло? – страх, что случилось что-то непоправимое, заставил сердце тревожно сжаться.
- Ничего, - сдавленно произнесла она. – Я просто вспомнила, что не сказала тебе до свидания и не пожелала удачной поездки. Все нормально.
- Точно?
- Ну, конечно.
Она первая сбросила вызов, словно устыдилась своего собственного порыва. Сергей сидел, невидящим взглядом уставившись в окно. Судорожно размышлял… 
- Артем, разворачивайся, - вдруг решительно бросил водителю.- Мы возвращаемся.
Артем был парнем сообразительным. Спорить не стал, как и вопросы задавать. Сделал все так, как просили. Лишь только время от времени бросал заинтересованные взгляды на хозяина в зеркало заднего вида.
Ольга Николаевна перестала плакать, тяжело поднялась с колен и направилась в ванную. Было бы неплохо принять душ, переодеться и, дождавшись Лизу из школы, сообщить ей про выходные в клубе и в компании Черкашина. Но почему-то не хотелось. Ничего не хотелось. Даже водные процедуры принимать не хотелось. Ольга Николаевна чувствовала себя разбитой, и какой-то несчастной.
Странной чувство. Совершенно ей незнакомое. Может все дело в гормональном сбое? Или это просто стресс? Усталость? Переживания? Ольга набросила на плечи тонкий халатик и вернулась в спальню. Невидящи взглядом обвела беспорядок, что учинила сама же и со вздохом опустилась на край кровати.
Стало вдруг тоскливо. Так тоскливо, что захотелось завыть. А потом свернуться комочком под одеялом и плакать. Беззвучно и одновременно горько. Глотать слезы, кусать губы, как в детстве. А еще хотелось, чтобы мама пожалела.
Хлопок двери, затем быстрые шаги по лестнице, заставили Ольгу вынырнуть из своих невеселых дум. Она вытерла мокрые щеки, но подняться с кровати и посмотреть, кто это там пришел, не успела. Дверь спальни распахнулась. На пороге стоял Сергей.
- Оля? Ты плачешь? – он был встревожен. 
- Сереж? – Ольга Николаевна даже про слезы забыла. Смотрела на мужа широко распахнутыми глазами в обрамлении мокрых ресниц и не понимала, что происходит.
- Что случилось, Оль? – Абвинцев быстро пересек разделяющее их пространство и опустился на колено возле кровати, сжал ладонями ее пальцы. – Что произошло?
- Ничего, - растеряно ответила Ольга. – А ты… почему вернулся?
- Ты позвонила. Плакала в трубку. Оль?
Он вернулся! Понимание произошедшего обрушилось на Ольгу лавиной. Вернулся только потому, что она позвонила. Вернулся, потому что переживал за нее. Потому что… любит?
Ольга растерялась. Впервые в жизни она утратила контроль на ситуацией и… не знала, что ей делать дальше. Смотрела на мужа и вдруг отчетлив поняла, что несмотря на все годы, прожитые вместе, она совершенно его не знает.
То есть, она знает его вкусы и привычки, его запах. Знает, как он выглядит во сне, как нелепо топорщатся волосы у него на затылке, завиваясь в маленькие колечки после душа. Знает, что ночью он постоянно закидывает на нее руки, подгребая под себя, будто бы она мягкая игрушка. Она знает, как хрипло звучит его голос в моменты близости… как он морщит лоб, когда думает о чем-нибудь важном, как в глубине его глаз разгорается пламя восхищения всякий раз, когда он смотрит на нее и неважно как она в тот момент выглядит на самом деле. Сергей всегда смотрит на нее с восхищением.
- Ты вернулся, - снова выдохнула она, чувствуя, как глаза застилает мутная пелена слез, а в горле застрял комок, мешающий не то, что говорить – дышать.
- Оля, ты меня пугаешь. Что случилось? Почему ты молчишь?
- Я… - она и правда не могла говорить. Сорвалась. Прижалась лбом к его плечу и расплакалась как маленькая девочка.
Плакала долго, обнимала мужа, цеплялась за него. Это была первая в ее жизни истерика.
Сергей больше ничего не выпытывал. Сидел рядом, гладил по волосам. Ждал, когда все закончится.
- Прости, - прошептала Ольга, отстраняясь и вытирая глаза. – Я такая дура. Прости меня. Не могу понять, что со мной происходит.
- Ты объяснишь, что произошло?
- Ничего. В том то все и дело, что ничего. Не понимаю, что это за слезы. Откуда они взялись. Глупость. Просто глупость и блажь. Прости. Из-за моей несдержанности, тебе пришлось вернуться. Ты опоздал на самолет?
- Не важно, - отмахнулся Абвинцев.
- Важно, - Ольга вдруг почувствовала себя виноватой. Очень виноватой.  – Не прощу себе, если из-за меня сорвется твоя сделка. Ты много работаешь, ради этого. А тут я со своими капризами. Со мной все хорошо. Во всех отношениях хорошо. Просто… эмоции не поддаются контролю. Женские глупости, только и всего, - она зачастила. Стало говорить быстро и сбивчиво, чувствовала свою вину за то, что заставила мужа сорваться, нарушить собственные планы. – Ступай. Ты еще можешь успеть. Артем умеет нарушать правила, когда это необходимо.
- Откуда ты об это знаешь? – прищурился Абвинцев. Одним из основных критериев, по которым он выбирал водителя – было непогрешимость в соблюдении правил дорожного движения.
Ольга пожала плечами.
- А разве это не так? Ступай, Сереж. Правда, со мной все в порядке. Сейчас приму ванну, дождусь Лизу из школы. Проведем вечер с ней вдвоем. Позвони мне, как освободишься.
Сергей сдался. Уехал. А Ольга, вернувшись в спальню, снова приблизилась к зеркалу.
В этот момент она отчетливо поняла, как сильно ей повезло с мужем. 
Он вернулся, просто потому, что ему показалось, что с ней что-то не так. Вернулся, презрев собственные интересы. Кто другой бы поступил так же? Никто. 
- Мне повезло с мужем, - прошептала она, глядя на себя в зеркало. – Повезло с детьми. Моя семья – это все что у меня есть. И я сделаю все что угодно, ради них.