Дело Кристофера

Глава 13. Честность

— Простите, простите, пожалуйста, — внезапно начинает бормотать девушка, утыкаясь взглядом в пол.

— Боже. Что тут вообще творится? — шепчу я. К черту деньги! Надо уходить. Решительно разворачиваюсь на каблуках и обнаруживаю Шона Картера. Он видел нас с Йол. Хочется выцарапать ему глаза за то, что он смотрел на эту шлюху, и за то, что заставил меня заниматься тем же! Но не уверена, что это будет правильной реакцией на происходящее…

— Сюда иди, — командует Шон, но черта с два! Стою и раздраженно смотрю на его. — Иди сюда! — куда более нервно повторяет он, и именно это заставляет меня подчиниться. Снова. Сдается мне, в подобном… заведении ошибки так просто не прощаются. Ладно, хорошо, я подойду, но только чтобы передать, что ухожу. Не свяжет же он меня на глазах у всех, однако…

— Шон, — слышу я чей-то голос и вдруг обнаруживаю, что теперь все внимание приковано к нам. Попытка сбежать определенно провалилась. Подле нас останавливается незнакомый мужчина, и ничего в нем особенного нет, но что-то подсказывает, что он здесь самая большая шишка. Наверное, все дело в уверенности, с которой он держится. — Шон Картер! Давно тебя не видно!

Более приятная фраза сейчас может быть только одна: «мать честная, ты кто, на хрен, такой?!». Однако после мужчина подходит ближе и по-отечески обнимает Картера. А нет, показалось. Все еще печальнее… Но в следующий момент мне приходится выкинуть из головы все ядовитые мысли, потому что внезапно главный обращает все свое внимание на меня, и я вдруг начинаю опасаться, что он узнает, о чем я думала.

— Присоединитесь к нам? — улыбаясь, спрашивает мужчина, однако ответа даже не ждет — отворачивается и идет к диванчику, на котором восседает вальяжная дама в зеленом. Не думаю, что хочу с ней знакомиться…

— Представишь нас? — спрашивает главный у Картера, и тот охотно кивает:

— Джоанна Конелл. Эмилио Юнт.

После этого мужчина берет меня за руку и очень уважительно целует тыльную сторону ладони. И это притом, что здесь полно голых девиц для развлечений… Как так?! Не думала, что почтительное отношение в подобном месте вообще возможно. А Эмилио Юнт снова поднимает глаза к моему лицу.

— Мне кажется, или это серьги Эстер? — вдруг спрашивает он.

В этот миг я начинаю надеяться, что Эстер все-таки подружка, а не мать, потому что если верно последнее, то он мне солгал! Фиг с сережками? Фиг с ними?! Да я же теперь их гарантированно потеряю!

— Эстер Картер, знаете ли, была восхитительной женщиной, — откидывается на диван Эмилию Юнт и смотрит в потолок, явно предаваясь воспоминаниям. А мне становится по-настоящему плохо. Потому что на мне украшения из шкатулки женщины, которая значила столь невообразимо много… — Ее смерть стала ударом для всех. Знаете, есть пары, которые созданы друг для друга. Бен и Эстер были из таких. Они оба умерли слишком рано и внезапно.

 — Эмилио Юнт закрывает глаза, будто эти мысли действительно причиняют ему боль. И это не какое-то пустое «мне жаль». Это потеря. Прожитая и прочувствованная, не забытая. — А ваши родители живы? — спрашивает он у меня, словно и впрямь читает мысли.

— Да, — хрипло отвечаю я.

— Цените это, Джоанна. — После этих слов мне становится стыдно, потому что я не виделась с родителями с больницы. Не могу простить, что они поддержали Брюса, и потому ограничиваюсь звонками… А Эмилио Юнт, тем временем, продолжает: — Шон, мальчик мой.

— У меня от такого обращения аж глаза на лоб лезут. Мальчик. Как же. — Ты совсем нас забросил. Стал большой шишкой и времени на старых друзей не оставил? Или твое отсутствие связано с иными причинами? — И улыбается мне. Пусть Эмилио Юнт и неправ, я все равно отчего-то заливаюсь краской.

— С иными, разумеется, — отвечает Шон, хотя имеет в виду он вовсе не меня.

— Твой отец гордился бы тобой, Шон.

Картер фыркает:

— Это навряд ли.

— Как давно ты виделся с братом?

— Давно.

— Не дело это, мальчик мой! Семья важна. Без нее мы бедны! Тебе тридцать шесть, когда же ты это поймешь, наконец? Ты выгнал всех, кто хоть что-то для тебя значил, и что теперь? — Шон лишь опирается локтями о колени. Молчит. — Ты умен. Думаешь, что одиночество помогает тебе творить? Боишься потерять свой ум?

— Нет, — отвечает Шон, а я смотрю на него во все глаза. Кажется, мужчина с яхты — единственный человек, который может беспрепятственно совать нос в жизнь Шона Картера. — Просто я не из тех, кто умеет разбрасываться.

— Чепуха. Ты просто идешь по пути наименьшего сопротивления. Как какой-нибудь слабак! — почти выкрикивает Эмилио Юнт. Эти слова не пустые, за ними скрыто многое, и с полминуты мужчина просто сидит и часто дышит под наплывом эмоций. Но затем уже спокойно добавляет:

— Действуй, Шон. И не забывай друзей. А я с вами прощаюсь. Джоанна, мне было безумно приятно познакомиться. — Его улыбка такая теплая, искренняя… даже отеческая. Какой же он странный человек…