Дело мертвого быка

Дело мертвого быка

Бык:

Утро выдалось необычайно пасмурным, даже по меркам осени. Сквозь плотные серые облака не пробивалось даже лучика света, погружая округу в серые, безжизненные тона. Потягивая дымок из дешевой трубки, человек в серо-зеленом плаще вглядывался во мрак проломленной стены амбара. Сквозь огромную дыру, в полумраке виднелись стога сена, коса, ведра, и прочий инвентарь фермера, большая часть которого была отложена до следующей весны.

Слева от амбара стояла пара стражей порядка. Их бело-синие дождевики, потемневшие от времени, казалось, делали их единым целым с окружающей серостью. Отойди на десяток шагов дальше, и разве что поблескивающий металлический шлем будет выдавать блюстителя закона. Рядом с ними, сгорбившись, глядя в землю и подперев лоб руками, сидел владелец постройки. На нем были старый кафтан с заплатками и серые, выцветшие штаны. Фермер был напуган и потрясен происходящим, с трудом отвечая на вопросы двух жандармов. Неразборчивые воспоминания и сомнительные догадки, единственное, что мог сообщить бедняга.

Справа же, со стороны ворот, рядом с амбаром, пожевывая немного пожелтевшую траву, топтался бык, временами поднимая голову с парой массивных рогов, и как будто по-хозяйски оглядывая все вокруг. Как будто это не фермер кормит его, и решает, отправиться быку на забой или нет, а сам бык делает милость для тщедушного эльфа полукровки, позволяя тому пользоваться фермой, амбаром, и силой этого по-своему величественного животного.

Докуривая табак в трубке, человек в плаще вновь вглядывался в полу-мрак амбара, от чего к горлу ненадолго подкатывал тошнотворный комок. Работа требовала осмотреть все детально, чтобы найти хоть какие то зацепки. Затянувшись последней порцией дыма, и выпустив серое облачко, мужчина вытряхнул остатки тлеющего табака, и убрал трубку в карман плаща. Подняв высокий воротник, мужчина медленно пошел внутрь поврежденной постройки, чтобы повторно все осмотреть.

В окружающей серости сложно было что то разобрать. Амбар выглядел так, как ему должно. Серая, двухэтажная конструкция, из дерева. Верхние полки заполняли тюки с зимними запасами сена. Ниже располагались нынче пустующие загоны и кладовки с инвентарем. Несмотря на внешнюю дряхлость, стены и крыша постройки не имели трещин или дыр. Некоторые деревянные балки конструкции явно были заменены недавно, создавая приятное впечатление о владельце хозяйственной постройки. Зияющая в стене дыра, и труп быка посреди прохода явно не стыковались со внутренней ухоженностью амбара. Даже в полумраке, скрывающем большую часть деталей случившегося, можно было разглядеть вспоротое брюхо животного, неестественно вывернутую голову, на которой отсутствовали рога, и огромное темное пятно, расходящееся в стороны от животного. Мелкие стайки мух уже кружили над мертвым телом, а смрад в воздухе был столь сильным, что сложно было поверить, будто животное погибло меньше суток назад.

Мужчина взял с полки небольшую глиняную лампу, наполненную маслом меньше, чем наполовину, и вскоре амбар освещало тусклое пламя фитиля, в руках гостя. Дешевое и простое средство освещения, изобретенное еще в незапамятные времена, добавляя окружающему пространству архаичности. Как будто случившееся происходило во времена рыцарей. Свет проявлял новые детали, и выставлял старые еще более жуткими. В изогнутой шее животного теперь виднелись несколько ран, заполнившихся сукровицей, а внутри брюха виднелось что то еще. Взяв черенок от граблей, мужчина приподнял верхнюю часть вспоротой шкуры. Едва сдержав рвоту, он спешно убрал черенок. Внутри, среди остатков кишок лежала гниющая голова гнома, на которой, казалось, застыла гримаса ужаса. Кожа потемнела и покрылась зеленоватым оттенком гнили, а в местах, где она уже сгнила, виднелись серые очертания черепа, и копошащиеся в останках белые черви.

Спешно сделав пару шагов к выходу, гость поставил лампу на землю и наклонился вперед, оперившись руками в колени. Рвотный позыв медленно отступал, а свежий прохладный воздух возвращал к реальности. Сделав глубокий вдох, мужчина вновь направился внутрь амбара. Едва сдерживая гримасу отвращения, он медленно осматривал внутренние помещения. Вот следы на воротах одного из загонов. Как будто кто то чиркнул об него чем-то острым и тяжелым. Треснувшие половицы и кровавый след на одной из опорных балок. Животное явно сопротивлялось, прежде чем позволило себя убить. Перегородка соседнего загона была сломана. Словно что-то тяжелое упало на него, смяв тонкую железную стенку и сломав доски.

Закончив с осмотром, мужчина покинул амбар, окинув взглядом окружающую траву и дорогу. В надежде увидеть что-то новое. Что-то едва заметное. Лужи оставшиеся после недавнего дождя явно намекали, что все следы давно размыло, и искать сейчас что-то среди грязи весьма бесполезное занятие.

Фермера уже не было видно, а пара стражей порядка, что опрашивали его, что-то обсуждали, стоя у пенька. Подойдя ближе, мужчина услышал их разговор. Блюстители закона были явно не в восторге от произошедшего. Явно не задумываясь о воинской выправке и нейтральности выражения лица, они с раздражением и некоторым негодованием обсуждали слухи, которые скоро поползут по городу, и обилие мошенников, которые с радостью воспользуются очередной истерией. Сетуя на отсутствие доплаты к жалованию за всю эту крысиную возню. Один из них, прервался на полу-слове, заметив, что у него появился новый слушатель. Запнувшись, он повернулся к мужчине, вытянувшись по струнке, а лицо его приняло сугубо официальный нейтральный вид, с которым солдаты встречает почетных гостей.

- Господин Ланграк! Ваше поручение было исполнено. Фермер, некто Элрамин Санквир, пострадавший в ходе преступления, предоставил все известные, по его словам, сведения! Показания законспектированы и подписаны! Остальные возможные очевидцы произошедшего так же были опрошены! – выпалив слова, как подобает отвечать перед верховным руководством, стражник замолчал, протягивая «начальству» деревянный планшет, на котором было закреплено несколько листов заполненных бумаг. Второй стражник так же вытянулся как на парад, глядя в глубину серого неба, явно пытаясь скрыть свое недовольство происходящим, как будто преступление нарушило что-то крайне важное этим серым осенним утром.