Дело о мастере добрых дел

Глава 1

Часть 1

Доктор для дураков

* * *

Строгий голос смотрителя в гулком госпитальном коридоре разносился далеко и четко:

— Детей и слабоумных у нас принимает доктор Илан, вам вон в ту дверь.

Илан отложил тетрадь с записью вчерашних лабораторных проб, повернулся лицом ко входу и прикрыл глаза, ожидая, когда посетители войдут.

Пять дней назад в Арденне случилась неприятность: попытался выпасть снег. Пальмы наклонило к земле сырыми белыми шапками, тяжелые стылые комья соскальзывали с кожистых листьев, падали на землю и медленно таяли, распуская вокруг лужи и грязь. Потом снег пробовал прижиться в теплом южном городе еще, еще и еще. Три ночи подряд огромные мокрые хлопья упорно облепляли стены, крыши, мостовые. Утром все снова принималось таять. На плоских крышах, не предназначенных для ската снега, стояла вода пополам со льдом, на улицах было холодно, грязно и противно. Вода в совсем пересохшем за последние полвека Аре вздулась, пошла желтыми пузырями и подмыла окраины города, затопила градирню, старые парапеты и поселок Болото. Госпиталь в первую же ночь отсырел и промерз, как всё вокруг. Несколько переносных железных печек его не спасали. Тепло возле них было только пока внутри горит огонь. Капитальных отопительных систем, как на Ходжере, никогда в Арденне не ставили — зачем, если снег бывает раз в двадцать лет, и тот растает?

Детей и слабоумных резкая смена погоды затронула особо, и Илану в госпитале всего за половину декады, что шел снег и разливалась грязь, приклеили ярлык врача, который лучше всех ладит с детьми и с дураками. Приклеили накрепко, как рыбьим клеем к аптечному пузырьку. Жесткой щеткой не отскрести. Теперь всех пациентов, с которыми, из-за возможных проблем с пониманием, другие не хотели возиться, отправляли к Илану.

Неплотно прикрытую дверь нерешительно потрогали с той стороны.

«Если ты сейчас засмеешься, я тебя прикончу», — сказал там кто-то. В ответ ему невежливо хмыкнули.

— Входите уже, — велел Илан.

Высокая дверь с торжественным скрипом отворилась. На пороге стояли люди, которых Илан меньше всего хотел бы видеть рядом с собой сейчас. Люди из прошлой жизни. Джениш, инспектор из префектуры, одной рукой держал в свертке из шерстяного платка миленькую белокурую девочку лет двух с половиной-трех, дремавшую у него на плече, другой рукой он твердо двинул через порог младшего товарища, прятавшего руку за спиной. Вторым был худосочный рыжий ходжерец, когда-то занявший место секретаря префекта вместо Илана. Его Илан тоже узнал. Имени только не помнил.

— Здравствуйте, доктор, — сказал Джениш. — Я привел к вам... эээ... слабоумного.

Товарищ свободным локтем попытался ударить Джениша в бок. Джениш ловко поймал его за спрятанную руку, вывернул ее из-за спины и предъявил Илану. На опухшем безымянном пальце красовалось массивное кольцо с огромным ярким камнем, застрявшее, видимо, намертво.

— Сможете помочь?

Илан вздохнул.

— С пальцем — да, — сказал он. И негромко добавил на северо-ходжерском: — С дурной головой вряд ли.

Ходжерец покраснел до корней волос, но порог переступил, хоть и не без помощи Джениша, снова толкнувшего его в спину.

— Иди, горемыка, — велел Джениш и аккуратно переложил спящую девочку на другое плечо.

Илан достал из коробки пинцет, хирургический зажим и катушку с толстой шелковой нитью. Ходжерца, присевшего на край шаткого табурета, заметно передернуло.

— Это для чего? — поинтересовался он.

Джениш, так и оставшийся в дверях, сказал:

— Отрежет тебе палец, потом дыру аккуратно заштопает, — и засмеялся.

Ходжерец из пунцово-розового за несколько ударов сердца стал синевато-бледным.

— Смех бывает либо от глупости, либо от блуда, инспектор Джениш, — строго произнес Илан, которого вечная манера Джениша издеваться над людьми выводила из себя еще тогда. — Вы сейчас по которой из причин смеетесь?

Джениш поперхнулся смехом.

— Ты меня откуда знаешь? — он сделал шаг вперед.

— По имени моему не догадался? — усмехнулся Илан. — Тоже мне, инспектор.

Высокий Джениш слегка присел, чтобы заглянуть сидящему за столом Илану в лицо.

— Ну... мало ли, у кого такое имя... Ничего себе! — удивился он. — А мы-то всей префектурой гадаем, куда ты делся на целых три года!

— На пять с половиной, — поправил Илан, аккуратно отжимая кольцо от пальца. Протянул под кольцом нитку и быстро обмотал ею опухший палец ходжерца.. — И что, кто-нибудь угадал?

— Никто не угадал, — широко улыбнулся Джениш. — Тебя вообще не узнать, другой человек! И как ты?

— Хорошо, — сдержанно сказал Илан. — А ты женился, что ли?

— Я? — удивился Джениш. Потом посмотрел на девочку: — А-а, нет. Это сестренка. Мы с Аранзаром присматриваем, пока мама на службе.

Аранзаром, видимо, звали ходжерца. Хорошее имя, знатное. Илан потянул за продетую под кольцом нитку, она стала разматываться, намертво сидевшее до этого кольцо двинулось с места. Три вздоха несчастного Аранзара, и кольцо упало в подставленную ладонь. Илан протянул его Дженишу.

— Да ты теперь волшебник, — с уважением произнес Джениш. — Сколько мы должны?

— Ничего, это бесплатный госпиталь. Если есть желание, можете сделать взнос на содержание в медный ящик у входа. Нет желания — идите так.

— Давно здесь работаешь?

— Две декады и один день, — сказал Илан.

— К нам почему не зашел? Мы бы были очень рады!

— А когда? У меня со свободным временем туго. Кто у вас теперь префектом?

— Мама, — внезапно вступил в разговор Аранзар.

Чья мама, Илан переспрашивать не стал. Понятно, что не ходжерская.

— Мои поздравления госпоже Мирир, — сказал он, надеясь, что от него теперь отстанут.

Но Джениш не отступал:

— Слушай, ну, выбери время! Все будут рады тебя видеть!

— Хорошо, — с фальшивой уверенностью пообещал Илан. — Прямо завтра не обещаю, но, как стану посвободнее, обязательно зайду.