Дело Пентагона

Глава 9. Человечность

Настоящее время

И я проснулась в своем настоящем на Сицилии. Подушка еще в слезах после возвращения от Леклера. Мне пора перестать вспоминать Картера. Мы с ним договорились работать, а не трахаться на каждом углу, как это было раньше. Только что-то внутри меня противится целибату. Или какого хрена я по ночам вспоминаю как мы с Картером… совокуплялись в его Сиднейском домике семь лет назад? Черт, я дура. Хватаю халат, в котором спал Картер, и подозрительно его обнюхиваю. Да, конечно, он пропах Шоном. Предатель! Почему им, а не мной? Как, спрашивается, я должна теперь его носить?! Никак. Пусть горничные стирают. Одежду Шона, кстати, услужливо унесли, могли бы и халат забрать. Начинает заниматься рассвет, неужели я после своих эротических грез больше не усну? После Брюса я ни с кем не спала, если разобраться, неделю я на Сицилии, а до того неделю мы работали как проклятые. Две недели? Ну, для нас с Брюсом это не странно. А вот с Шоном нас подобное воздержание могло бы довести до сумасшествия. Смеюсь и встаю на пробежку.

Однако решение выйти из собственной комнаты не такое уж хорошее, так как на меня обрушивается весь наш разговор с Кариной, а затем — с Леклером, и настроение портится. И внезапно идея остаться в номере с эротическими грезами о Шоне становится очень даже заманчивой. Потому что, видимо, меня снова ждет целый день просмотра видео. Это просто стрельба. Я уже ненавижу снующих туда-сюда человечков. Агент Бюро во мне точно не умер. Это ж такая тоска!

У меня появляется мысль изучить, кто из хакеров, когда и с кем пересекался. Ведь раз мы отмели идею о том, что Монацелли был заказчиком, значит, должен был быть еще один суперосведомленный о жизнях остальных хакеров человек. А потому я забираю у агентов папки с делами и начинаю изучать как, когда и где кто с кем из Бабочек пересекался. Изучаю все вплоть до переписок. Но толку от этого чуть. Всем исправно и приветливо отвечает только Такаши, но он приятельских отношений не поддерживает ни с кем. Шон общается только с японцем, остальных иногда даже подчеркнуто игнорирует. Карина вообще обитает в параллельной реальности, где у нее куча собственных проблем. А Марко задирает нос, он ведь сын Манфреда. Я черчу какие-то схемы, как в фильмах вешаю на стены, смотрится внушительно. И думается легче. Чувствую себя Расселом Кроу в Играх Разума. Может быть, и у меня уже началась шизофрения? Может быть, я ищу послания там, где их нет? Так проходит день, еще один. Я даже о еде забываю, каждый раз в ресторан меня зовет Келлерер. Но этим я общение с агентами и ограничиваю. Меня тошнит от двойных игр. Проходили, спасибо.

Попивая кофе на балкончике с видом на море, я все еще рассуждаю о хакерах. Из моих записей выходит, что если об отсутствии алиби Такаши можно было догадаться, то с остальными сложнее — для составления полной картины происходящего нужно было их знать достаточно близко…

Итак, подводим итоги:

Шон близок с Кариной, но Марко все его компетенции. Он не мог знать об отсутствии алиби последнего.

И все-таки Манфред оставляет Бабочек Шону, а не кому-либо, значит что-то Шон для него сделал.

Но Манфред единственный, кто мог бы слить исполнителю информацию о хакерах.

И все же карты никак не использовались. Зачем Манфреду еще один трофей, если у него их итак тьма? Если только это сделал не он сам, а он не мог.

Все, мой мозг закипает, что-то не сходится. Видимо, я знаю недостаточно. И надо понять, что я упустила. Но не сейчас, потому что сегодня пятница, и мне не помешает отдых.

Сижу в баре. Вокруг — молодежь. Явно студенты, только они могут жить в атмосфере безостановочного праздника круглогодично. Я им завидую, университет — прекрасная пора. Помню, как раньше была счастлива со своими друзьями. Керри, Клегги, Джек, Аарон… Закрываю глаза. Хватит уже о прошлом! Для того, чтобы отвлечься, достаю припасенный блокнот и рисую новый сценарий. Крест из персонажей не меняется. Шон — чертик, Карина — соблазнительница, европейский аристократ Марко и анимешный Такаши. А между ними сеньор с моноклем…

— Забавно, — раздается голос из-за спины. Я подпрыгиваю и хватаюсь за сердце. Позади меня стоит Шон. Черт… Откуда он тут? А, тем временем, Шон присаживается на стул рядом, не отводя от меня глаз. Мне все это крайне не нравится. Особенно в свете одного расчудесного сна.

— Ты что здесь делаешь?

— Проверяю, жива ли ты еще.

— Жива, — говорю я, будто оно не очевидно.

— Пить будешь? — спрашивает Шон и, наконец, отворачивается.

— Пиво, — пожимаю я плечами. А бармен услужливо протягивает мне напиток. Будто был уверен, что я закажу именно его.

— Ты права, — вдруг говорит Шон.

— В том, что выбрала пиво?

— Нет. — Как на идиотку смотрит он на меня. — В том, что я много пью. Тебя это беспокоит?

— Шон, к чему ты клонишь? — прямо спрашиваю я, так как совершенно не понимаю, чего он от меня хочет. Я определенно не собираюсь сидеть тут и вести светские беседы о состоянии его печени.

— Я думаю, что ты боишься.

— Конечно, боюсь, — киваю я, но все-таки пытаюсь уточнить: — А чего я боюсь?

Картер закатывает глаза.

— Того, что я сорвусь.

— Это бред. Мы не настолько близко общаемся, чтобы ты мог мне причинить вред снова.

Ну да, собственно, этими словами я подтвердила его догадку.

— Я пью, потому что здесь ты. А значит, мне стоит с тобой поговорить, чтобы больше этим не промышлять.

— Так ты… пообщаться вздумал? Уверить в отсутствии дурных намерений по отношению ко мне? Как это мило. — Я немножко в шоке. — Это тебе правда поможет? Ну… начинай. — И делаю глоток пива.