Дело "Черной розы"

Понедельник, 5 сентября 2020 года

В старом здании на улице Дзержинского шёл ремонт, и под ногами оказывался то паркет, то щербатый бетонный пол, а то дощатый настил поверх новенькой стяжки. Григорий в пол-уха слушал рассуждения Ушанина о важности новой должности, о специфике Спецотдела, о том, что работа Фролова ждёт интересная, но сложная… Ничего нового он всё равно не услышит. О Спецотделе угро, который занимался делами с участием сензитивов, не знал только ленивый. Говорят, его чуть ли не Агранов с Бокием в своё время создали. Так что Григорий не столько начальство слушал, сколько под ноги смотрел, чтобы новые ботинки не испортить. Они, конечно, уже слегка в строительной пыли, но пыль отмыть можно, в отличие от царапин. А ещё интересно было подмечать мелкие детали, наводящие на мысль, что ремонт тут не очень-то косметический. Проложенные в капитальных стенах канавки под проводку – или, скорее, под оптоволокно, усиленные местами косяки, новенькие трёхкамерные стеклопакеты. Интересно.

– … сотрудники отличные, не без проблем, конечно, но работают все не за страх, а за совесть, на любого положиться можно… – Ушанин заливался соловьём, Григорий кивал, не особо вникая: заместитель начальника Управления был известным любителем поговорить. Даже на слова «не без проблем» не особо внимание обратил: хорошие оперативники всегда со своими закидонами, иначе работать нормально не смогут. Григорий считал себя неконфликтым руководителем и не сомневался – общий язык со всеми найдёт. Но то, что он увидел в конференц-зале, вышибло из колеи.

Поначалу всё было прекрасно – такая ожидаемая и правильная команда «Товарищи офицеры!», слаженное движение вставших сотрудников, «Здравствуйте, товарищи, садитесь» от Ушанина, но потом взгляд зафиксировал всполох чего-то ярко-красного слева. Григорий повернул голову и застыл, не веря глазам.

Ушанин что-то говорил про нового начальника отдела, а он всё смотрел на сидящую с краю стола парочку, и с этаким абстрактным изумлением пытался понять, кто сильнее выпадает из его представлений о том, как должны выглядеть сотрудники на совещании: очень красивая и очень похмельная блондинка или длинный тощий гот. Ушанин проследил взгляд Григория и быстро и суетливо объяснил:

– О, а это наши сензитивы. Старший оперуполномоченный капитан Котина, Ирина Евгеньевна, и судмедэксперт Тарасов, Дмитрий Олегович.

Старший оперуполномоченный. Вот это вот… чудо, от одного взгляда на которое начинается сушняк – старший оперуполномоченный. А она ещё встала, когда её представляли, продемонстрировав длиннющие ноги. Очень красивые ноги, надо сказать, но Григорий так и не понял: нечто красное под чёрной кожаной курточкой – это платье такое, или платье она как раз надеть забыла, заявившись на совещание в комбинации? Зато отпал вопрос, кому принадлежит вызывающе-алый спортивный «ягуар» на служебной стоянке. Но откуда у неё такая машина? Первая мысль – от какого-нибудь «папика» – была заведомо неверной. Такое ОВР не спустил бы. Тогда откуда?

Григорий прокашлялся.

– Товарищи, я всё понимаю, но, может быть, вы приведёте себя в порядок? Всё-таки вы на работе. У вас есть, во что переодеться? Форма-то должна быть!

– Есть форма, товарищ полковник, – голос у блондинки был не лишённый приятности, но слегка осипший. Что-то в её тоне не понравилось Григорию, но что именно, он не понял. А ещё он никак не мог сообразить, почему ему кажется, что он уже слышал имя Ирины Евгеньевны Котиной, причём в контексте, к уголовному розыску не имеющему никакого отношения. Скандал какой-то? В голове вертелись слова «светская хроника», но именно в этой области Григорий был не силён. – Прикажите переодеться?

Ушанин собрался что-то сказать, и Григорий окончательно убедился, что это плохая идея и блондинка что-то отчебучит. Но давать задний ход в такой ситуации было неправильно.

– Ну почему сразу – «прикажу»? Попрошу. В форму. И вас тоже, – он повернулся к готу.

Гот кивнул, а блондинка уточнила:

– Разрешите выполнять?

– Да, идите, – Григорий невольно проводил стрёмную парочку взглядом. А ведь ноги, как у Котиной, и правда грех прятать. Но как она ходит на таких каблуках, и почему имя кажется знакомым?..

Дверь закрылась, и Григорий оглядел подчинённых. Выражения были самые разные: от откровенного осуждения – явно в адрес Котиной – на лице пухленькой брюнеточки до тщательно подавленных улыбок на физиономиях нескольких парней. Да они его проверяют! – понял Григорий. И как он сразу не сообразил? Здесь, как в любом подразделении, есть слаженный костяк, и они решили посмотреть, кого им прислали из главка. И совершенно непонятно, злиться на них или смеяться. Вот ведь… прохиндеи!

Ушанин вздохнул.

– Я в Ленинской комнате подожду. Минут через… десять, пожалуй, подходите.

Он вышел, а Григорий задумался – что его ждёт через десять минут?..

– Товарищи, я, кажется, догадываюсь, зачем вы это сделали, – Григорий старался говорить спокойно и выдержанно. – Но неужели вы не слышали такого выражения: у вас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление? Ваша хулиганская выходка… Что вы пытались ею доказать?

Котина и Тарасов стояли у стеночки с видом нашкодивших пятиклашек. Следы похмелья с лица блондинки волшебным образом исчезли, и она в полном соответствии с указаниями переоделась в форму, но… Юбка еле прикрывала попу, а китель был ушит так, что при каждом вздохе пуговицы на груди угрожающе натягивались. Смотреть на это было приятно, но не на совещании же! А Тарасов просто надел поверх чёрного… сюртука, наверное, одноразовый хирургический комбинезон, а на голову нацепил шапочку и маску. И в таком виде вернулся в конференц-зал.