Демон для принцессы ветров

33. Последнее заклинание

Тьма приближалась. Она пряталась в лесах, спускалась с гор, застилала небо. Грейс чувствовала это, но ничего не могла сделать, чтобы предотвратить. Ей, той, которой была подвластна темная магия, было понятно, что грядет великая битва. Что тот, кого они называли Пауком, собирается с силами, чтобы выйти из тени и напасть на королевство. На короля. И этого Грейс допустить не могла. Как не могла и поделиться с Этьеном своими подозрениями о серьезности надвигающейся угрозы. Потому что отлично понимала, что, узнай он о грозящей беде, то окончательно запрет в своем дворце, словно в золоченой темнице, не позволяя общаться ни с кем потенциально опасным. И уж, тем более, не позволит пойти на бал.

– Уверена, что он придет туда? – спросила Анаис у Грейс в один из последних вечеров перед балом, когда они болтали обо всем и ни о чем, сидя перед огнем горящего камина.

– Уверена, что он будет там, на этом балу, – Грейс кивнула в ответ. – Но не будем сейчас об этом. Лучше расскажи, – она повернулась к Лее, – когда ты поняла, что Кайрос – тот, с кем ты хочешь разделить свою судьбу до самого края вечности?

– Не знаю. Сейчас, мне кажется, что я любила его всегда, хотя прежде никогда бы не подумала, что полюблю настолько рокового джентльмена. Но, несмотря на то, что в его глазах преисподняя и все ее демоны, я все равно не могу отказаться от него.

– И не нужно, – по губам Анаис скользнула улыбка.

– То, как Кайрос смотрит на тебя, заставляет забыть обо всем, – мечтательно проговорила Грейс. – Хотела бы я, чтобы и на меня так смотрели, Лея. Так, как твой генерал смотрит на тебя, Анаис, – она обвела взглядом сидящих напротив нее девушек.

– Это относится к его величеству, я угадала? – поймала Лея взгляд колдуньи. – Уверена, что как только вся эта история закончится, и у Этьена больше не останется благовидного предлога удерживать тебя здесь, он сделает так, чтобы ты осталась в его дворце навсегда.

– После бала, – добавила Анаис.

Тогда Грейс ничего не ответила, лишь грустно улыбнувшись в ответ. Как будто зная, что «после бала» для нее уже может не быть.

Сказать, что Паук был в ярости, означало не сказать ничего. Он не терпел неудач, а неспособность Дольсини к решительным действиям, которого он вынужден был сейчас использовать, приводили его в состояние неистовства. Он готов был крушить все на своем пути, не щадя никого и ничего. И только мысль об Алмазном ларце, осознание того, что тот еще не потерян для него, удерживала его от необдуманных поступков.

Разделяй и властвуй. Принцип, который он использовал многие столетия за время того существования, которое был вынужден вести, и который никогда не подводил его. Пока тот, кто был его врагом вот уже бесчисленное множество веков, был заточен в темнице на границе миров, он сам был никем. Развоплощенным. Энергетическим телом, лишенным плоти. Вынужденным перебирать одно человеческое тело за другим, в поисках более или менее подходящего носителя. Но тех, кто подходил ему по всем параметрам, были единицы из тысяч. Тех, кто обладал достаточным уровнем магического потенциала, чтобы суметь выдержать его присутствие достаточно долго. Достаточно для того, чтобы в теле носителя успеть сделать хотя бы еще один шаг для достижения своей цели.

Создать для себя новое тело, вот чего он желал более всего. Почти так же сильно, как и лишить своего томящегося в древней темнице врага даже призрачной возможности освободиться. А для этого ему необходимо было создать новый, не существовавший прежде накопитель магической энергии невероятной мощи. И не допустить засиять Звездам Вечности, которые он не мог использовать для этого. Две из них он уже упустил, позволив разрушиться двум запорам на темнице того, кого в мире серединных королевств называли Неназванным. Но третью Звезду, которую скрывал в себе Алмазный ларец, он упускать из своих рук не собирался.

Разделяй и властвуй. Принцип, который его прежде никогда не подводил, и который он использовал, чтобы выманить черную ведьму из бальной залы. Разумеется, ему была нужна сама принцесса ветров, которую буквально из-под его носа похитил Салм. Но для того, чтобы заманить Лею в ловушку после ее возвращения, Грейс отлично походила.

Вопреки ожиданиям, никакого переполоха после внезапного исчезновения Леи не случилось. Разумеется, тот факт, что она покинула бальный зал, буквально растворившись в воздухе, не прошел не замеченным. Однако наиболее внимательных гостей вполне удовлетворил рассказ о том, что графиня Даммартен неожиданно плохо себя почувствовала и была вынуждена как можно удалиться, пусть и столь экстравагантным образом. Графу, один взгляд которого приводил большинство из присутствующих в трепет, возражать никто не решился. И уж, тем более, ни у кого и в мыслях не возникло возразить его величеству, который подтвердил слова графа о причине поспешного ухода супруги.

Спокойствие же, которое продолжало царить на балу, разделяли не все. Генерал Лагард коротко переглянувшись с одним из тех, кто в этот вечер был одет в ливрею дворцового служащего, покинул зал через ближайшие двери, сжимая в руке переговорный амулет. Его супруга, профессор Шеллир, последовала за ним.

Грейс, находившаяся в этот момент в противоположном конце бального зала, повторила их действия. Его величество в силу своего статуса не мог последовать за ней, и она приняла решение действовать самостоятельно. Не взирая на его запрет не предпринимать никаких действий без поддержки. Но черной ведьме запретить что-то очень трудно, особенно тогда, когда она знает, что ее решение верное, хоть опасное для нее самой.