Демон в полдень 2: Я и мой оригинал

1.

Я сидела в кресле-качалке на деревянной веранде пляжного домика, выкрашенного в белый цвет. Передо мной возвышались такие же белые высокие деревянные перила, а за ними сразу начиналось бескрайнее синее море, которое на горизонте сливалось с таким же глубоким синим и безграничным небом. Солнце уже клонилось к закату, отчего на зеркальной глади спокойной воды пролегла дорожка света.

Морской бриз с отчетливым привкусом соли ласково гладил кожу и игрался с прядями моих волос, то отбрасывая их за спину, то вороша и приподнимая. Я ощущала полную расслабленность во всем теле. Не хотелось ничего, в том числе и шевелиться. Я лишь мерно покачивалась в кресле, наблюдая за морем и его жизнью. За тем как набегает на берег и отступает обратно волна, как парит в небе одинокая чайка, высматривая в море добычу, как где-то вдалеке играется друг с другом стайка дельфинов, синхронно выныривая из воды и погружаясь обратно, словно танцуя некий загадочный танец, известный морским жителям еще с начала времен.

Тепло. Тихо. Спокойно.

-  Существует одна древняя германская легенда про девушку по имени Ондина. Ондина была русалкой и однажды она, как и все девушки, влюбилась. Возлюбленным русалки стал рыцарь Лоуренс, который ответил Ондине взаимностью, ибо была она красоты неземной. Девушка согласилась выйти замуж за любимого, несмотря на то, что она знала – стоит ей родить ребенка, как бессмертие будет ею безвозвратно потеряно. Но любовь была сильнее страха смерти и старения. Возле венчального алтаря рыцарь поклялся Ондине в верности, произнеся: «Залог моей любви и верности тебе – дыхание каждого моего утреннего пробуждения». Прошел год, Ондина родила своему рыцарю сына, отдав за ребенка всю свою магию. Шли годы, Ондина старела, утрачивая свой прежний прекрасный облик. Рыцарь, что когда-то клялся ей в бесконечной любви стал терять к ней интерес. И вот однажды женщина вернулась домой и застала мужа в объятиях другой, молодой и прекрасной девушки. Бывшая русалка, оставившая море ради любви, прокляла его со словами: «Ты поклялся перед богами в верности мне своим утренним дыханием! Так пусть оно будет при тебе, пока ты бодрствуешь. Но едва ты уснешь, как дыхание на веки покинет твое тело!».

- Какая очаровательная история, - медленно протянула я и повернула голову направо. Туда, где в таком же кресле-качалке также глядя на море сидел Сашка. Аккуратно причесанный, свежевыбритый, в черных брюках и в тон ей рубашке.  – Но зачем ты мне её рассказал?

Сашка пожал широкими плечами и этот жест мог обозначать что угодно.

- Она мне нравится, - задумчиво глядя вперед, произнес друг. – Несет в себе определенный смысл.

- И какой же это? – ворчливо отозвалась я и потянулась к коктейлю, который непонятным образом оказался на столике рядом со мной. Коктейль был бело-розового цвета с толстой трубочкой и ломтиком клубники, зацепленным за край тонконогого бокала. На вкус напиток был как ягодный взрыв во рту. Освежающий, бодрящий и возвращающий желание жить. Сонная дремота и лень тут же растаяла, словно легкий дымок на ветру.

- В этой легенде заключен самый главный смысл жизни – нельзя жертвовать собой ради тех, кто не готов поступить так же ради тебя, - посуровел Сашка.

- А как узнать, кто готов, а кто нет? – задалась я вопросом, также устремив свой взгляд к безоблачному, постепенно приобретающему лиловые оттенки и успокаивающе прекрасному небу.

- Никак, - безразлично отозвался Сашка. – А потому не стоит этого делать вообще.

- Что было дальше? – спросила я, потягивая напиток. – С Ондиной и Лоуренсом?

- Лоуренс умер, - безразлично отозвался друг. – А Ондина бросилась со скалы в море, но не погибла. Стихия пожалела её и сохранила жизнь, вернув магию. 

Я тяжело сглотнула, отставила опустевший наполовину стакан и задала вопрос, куда более значимый, чем сказка про несчастную любовь, в которой ощущался красноречивый подтекст.

- Зачем ты здесь?

- Здесь – на этой веранде? – повернулся ко мне Сашка с едва угадываемой улыбкой на устах. – Или здесь – в твоей голове?

И в этот момент погода начала меняться. Ветер подул сильнее, опустив температуру воздуха сразу на десяток градусов. А там, внизу под перилами, волны забили об берег яростнее, злее, резче, чем прежде.

Я подтянула одеяло повыше, прикрывая плечи и грудь от холода.

- Оба варианта, - говорить было тяжело. Вернее, говорить вообще не хотелось. Хотелось, чтобы все вернулось к тому, с чего начиналось – к тишине, спокойствию, теплу и одиночеству.

- Я здесь, чтобы поговорить с тобой, - вдруг жестко произнес Сашка. Я повернулась и наши взгляды встретились. – Потому что все, что ты сейчас видишь – нереально. Это проекция твоего умирающего мозга.

Моя рука непроизвольно дернулась к шее.

- Умирающего? – выдавила я через силу.

- В данный момент ты находишься не на берегу моря, а там, куда я не могу добраться. В другой стране. В другом мире. И ты не дышишь. «Проклятье Ондины», так неофициально называют остановку дыхания во сне.

Я попыталась напрячь память и вспомнить события последних дней. Получалось…плохо. В голове был не то, что туман. Там в кровавом соку плавало нечто желеобразное.

- Почему я сплю? – именно это показалось мне наиболее не логичным.