Демоны Мариссы

Глава 1

… Где я? Почему я ничего не вижу? Я ослепла?

***

Меня никогда не пугала темнота. В детстве я на радость родителям спокойно шла в свою комнату, выключала свет и ложилась спать. Нет, не потому что была дисциплинированным и послушным ребенком, а потому что радовалась возможности побыть одной. Темнота уютна, лишает необходимости притворяться и дает возможность расслабиться. Ну и помечтать, конечно.

И нет, я не была каким-то особым ребенком. Ни аутизма, ни других проблем с социализацией. Детский садик, школа, университет – все как у всех; друзья, вечеринки, увлечения – я не пропустила ни один из этих аспектов социальной жизни подростка. А вот хобби у меня было, как говорит моя мама, нетривиальное – спелеология. Да-да, темнота, замкнутое пространство, десятки метров толщи земли и камня над головой – я лазила по подземный пещерам. Сейчас уже не так часто, но и в мои двадцать с хвостиком лет я все еще посещала мир сталактитов, сталагмитов и карстовых систем, изредка купаясь в подземных реках и озерах.

Увлечение это появилось в средней школе. Мы ходили с классом в поход, где с группой мальчишек залезли в одну из пещер, к которой, само собой, взрослые нам запретили даже приближаться. Но когда это останавливало малолетних авантюристов? В подобных рискованных предприятиях я не была заводилой, но всегда была в первых рядах, идя до конца. Девочки в классе меня не любили, так как думали, что я рисуюсь перед парнями, но в этом они были ко мне несправедливы. Мужской моя компания была исключительно из утилитарных соображений: с мальчишками проще договориться, они не визжат в случае, если увидят таракана, не бегут, если выскочит мышь, и в целом, как правило, спокойнее относятся к неожиданностям.

Та пещера стала первой, а потом последовали курсы по спелеологии, покупка снаряжения, вступление в клуб и периодические поездки по стране. Научная составляющая всего этого меня мало интересовала. Я лазила по пещерам чтобы просто посмотреть. Товарищи называли меня спелеотуристом, потому что для меня это были экскурсии. Я стремилась насладиться зрелищем, получить свой адреналин и, как сейчас говорят, перезагрузить сознание. Другими словами, пребывание в темном, сыром и замкнутом пространстве, куда не пробивается ни один звук извне, меня не пугало. До сих пор.

***

Открыла глаза, но ничего не изменилось: с закрытыми, казалось, было даже светлее. На несколько секунд меня парализовало от абсолютности происходящего: ничего не вижу, ничего не слышу и совсем не помню, как я тут оказалась. Мозг цеплялся за все, что являлось реальным, понятным и осязаемым. И категорически отказывался начинать размышлять. Казалось, начни я анализировать и выстраивать логическую цепочку моего попадания в эту тьму, и я сойду с ума. Поэтому старалась не думать глобально, сосредоточившись на частностях.

Проанализировала свои ощущения и поняла, что хочу пить. В спелеологическом клубе нас обучали первой помощи и навыкам выживать в условиях дикой природы. Напрягла память и прикинула, сколько человек может протянуть без воды. От трех до семи дней – вспомнила я. А сколько я уже не получаю воду? Это вопрос.

Зажмурилась и, собрав всю свою волю в кулак, пошевелилась. Тело двигалось, и боли не было. Что ж, значит, я не лежу при смерти, парализованная. Исходя из моего образа жизни, такое могло бы быть, упади я, например, в ущелье. Итоговые результаты сканирования организма привели к выводу, что я, скорее жива, чем мертва: ноги чувствую, спину тоже – ей больно лежать на твердом и холодном полу. Голова поворачивается. Что с руками? Подняла левую и попыталась ощупать пространство вокруг. Ладонь не встретила препятствий: рядом не было ничего осязаемого. Что ж, рассказ Эдгара По «Преждевременное погребение» – тоже не мой случай: будь я в гробу, или в чем-то похожем, наткнулась бы на крышку.

Как бы я ни старалась сохранять присутствие духа, паника находила слабые стороны в моей психологической броне. Я считала себя достаточно сильным во всех смыслах человеком, но сейчас все наносное слетело, я осталась один на один со своим страхом, и он явно вел в счете. Пульс учащался, дыхание становилось все более поверхностным. Делала глубокие вдохи и выдохи, чтобы не улететь в истерику, но мозг выдавал такие дикие варианты произошедшего, что шансов остаться спокойной не было.

И все же я держалась, пока не подняла правую руку. На этом моменте меня все же сорвало – реальность оказалась непереносимо кошмарной. К запястью было что-то прицеплено – я чувствовала неимоверную тяжесть. Подергав рукой, услышала звяканье. Воображение нарисовало картину, для которой видеть мне не требовалась: у меня на руке цепь. Я прикована к стене!

Лучше и правда смерть, чем тот вымораживающий ужас, что мгновенно поработил мое сознание и вытеснил все рациональное. Тело свело спазмом. Отчаяние, запредельный страх, останавливающий сердце, заполнили пространство вокруг. Волны истерики накрыли и почти затопили. Еще пару секунд – и моё превращение в запуганное, сочащееся жалостью к себе безвольное существо будет завершено. Еще пара мгновений, и точка невозврата будет пройдена.

Никогда не была религиозна, но сейчас начала молиться всем богам. Просила о разном: чтобы все это оказалось сном, и я проснулась у себя дома; чтобы включился свет, и хор веселых голосов крикнул «Сюрприз!». Под конец я настолько понизила планку желаний в своих молитвах, что просила хотя бы лучик света и человеческое существо рядом. Хоть что-то, но не это иссушающее мозги безмолвие во тьме. Однако ни пробуждения, ни розыгрыша высшие силы мне не подарили. Слепота, неизвестность и одиночество оставались моими спутниками.

Оказывается, темнота может быть очень враждебной, когда ты не знаешь, что в ней. Сейчас я очень остро ощутила, что не видеть – не страшно, страшно – не знать, что конкретно ты не видишь. Жизнь должна начинаться со света. А я сегодня родилась во тьме.

Приняла решение разговаривать вслух. Начала громко считать, преодолевая сопротивление иссохшей до состояния пустыни глотки, и после первой сотни с гордостью почувствовала, что мой голос стал чуть ровнее. Включила мыслительный процесс, который начал искать аналогии ситуации, в которой я оказалась. Жизненный опыт тут не помог, а вот Голливуд вполне. Согласно максимально подходящему, на мой взгляд, сценарию известного американского фильма ужасов, мне предстоит разгадывать загадки, конкурировать с соседом и пилить свою ногу. Ну или в моем случае – руку. По всему выходило, что свет должны-таки включить. Судорожно пыталась вспомнить, чем закончилась кино, как будто это как-то определяло и мой финал. Кажется, ничем хорошим. Но, по крайней мере, у героя была возможность общаться и действовать.