День наоборот

День наоборот

Павка с удовольствием потянулся в постели и открыл глаза. Над головой болтался светильник, потолок, скромненько отделанный побелкой, кое-где поднялся морщинами. «Странное дело, – подумал Павка, – у меня дома потолок красивый, деревянный. Мощные перекладины и крутой скат крыши делают комнату особенной. Так легко представить, что ты прячешься в трюме пиратского судна или на чердаке старого поместья».

Солнечный луч сквозь незашторенное окно наконец добрался до носа Павки и заставил его громко чихнуть. «Точно! – вспомнил Павка и резко поднялся на кровати, – Я ведь в летнем лагере!».

Он окинул взглядом комнату – остальные пять кроватей пустовали. Получается, его друзья уже проснулись и куда-то убежали, бросив постель незаправленной. А сделать это они могли, только если случилось что-то очень-очень интересное.

Павка схватил полотенце и бросился на улицу к умывальникам. Нельзя терять ни минутки! А что если он опаздывает на зарницу? Или сегодня запланирован поход в горы? А он про все забыл! Может же быть такое?

Холодная вода из крана и острая зубная паста быстро прогнали остатки сна. Павка был готов к приключениям, даже вечно торчащий на затылке хохолок пригладил мокрой рукой. Честно говоря, ему ужасно нравилось в лагере. Он приехал сюда впервые, по настоянию матери. «Хоть месяцок в компании приятелей проведешь, что делать в нашей глухомани? У тебя тут Бульдозер единственный друг». Бульдозер тогда оглушительно гавкнул в знак согласия, и Павка поддался на уговоры матери.

Каждый день тут был не похож на предыдущий. Они то распевали песни, то выбирались на речку, то учились мастерить табуретки и скворечники. Это было так весело! А уж когда их отряд выбрался в лес, и Павка смог продемонстрировать свои умения по поиску грибов и ягод, все единодушно признали, что Павка – хороший парень, и дружить с ним одно удовольствие.

Конечно, у себя дома он бы занимался примерно тем же самым, но в одиночку. А тут столько ребят! И кормят вкусно. Повариха тетя Маня так вообще старается подсунуть ему лишний пирожок или печеньице – мол, худенький мальчишка, кушать надо больше.

Пока Павка растирал лицо грубым полотенцем, в кустах за умывальником послышался шум и сдавленное хихиканье. Нет, он точно что-то пропускает! Ребята веселятся, надо поскорее узнать у них, в чем дело.

Пока Павка заканчивал водные процедуры, из кустов вынырнули несколько человек в нелепых нарядах. Командир их отряда, Саша, был самым взрослым и ответственным мальчишкой. А тут… Полотенце выпало из рук. Сашка красовался в короткой расклешенной юбке и с ярко накрашенными губами. У остальных мальчишек – соседей Павки по комнате – или банты, или серьги в ушах, или подведенные глаза.

– Сашка… ребята… – Павка переводил взгляд с одного на другого и все больше терялся. – Вы чего? Вы здоровы?

– Я сегодня не Сашка, – улыбнулся командир и кокетливо повел плечом. – Зови меня Шурочкой.

Этого Павка уже не мог выдержать. Он заорал и под хохот разнаряженной компании рванул прочь по тропинке. От сбитого дыхания тут же заболело в боку. Но вдруг ребята пойдут за ним? Видеть их такими было дико. И неловко от своей реакции – ну честное слово, закричал как маленький.

Ноги как-то сами привели к столовой. До завтрака оставалось еще полчаса, но из кухни уже распространялись вкусные запахи. Павка повел носом: какао с молоко и, кажется, блинчики. Вот это да! Не склизкая овсянка или манка с комочками, а чудесные поджаристые блины. Злоключения у умывальника почти забылись от кружащих голову ароматов, но тут в голову пришла мысль: а что если ребята ведут себя так странно, потому что отравились? Наверное, это из-за вчерашнего ужина, который он пропустил. Вожатые попросили Павку помочь с хворостом для большого пионерского костра. Провозились они до темноты, а когда вернулись на территорию лагеря, предложили Павке перекусить с ними. Впервые в жизни он пробовал лапшу, которую надо заваривать кипятком. Остро-соленая приправа делала ее просто фантастической на вкус. Взрослый ужин дополняли крекеры-рыбки и чай из пакетика, казавшийся почти густым от черноты.

«Если ужин отравили, – завершил свои размышления Павка, – надо проверить, вдруг с завтраком та же беда».

Скрипучая дверь летней веранды, служившей столовой предбанником, была приоткрыта, и Павка тенью скользнул внутрь. Обеденный зал был пуст, кипы чистых тарелок белели у окна раздатки. С кухни не доносилось ни голосов, ни звона посуды – кажется, сейчас время пересменки. Лучшего момента не подгадаешь. Павка зашел в кухонный отсек, аккуратно лавируя между полными какао ведрами и здоровенными подносами. На плите бурлили кастрюли, по размеру не уступающие ведрам – началась подготовка к обеду. Но вряд ли отравлен кипяток. Надо проверить готовую еду.

Как разобраться, есть ли яд в еде, он и сам не знал. Думал, догадается по вкусу. Но какао было на вкус как какао, а блинчики – жирными и сладкими. Кажется, все чисто.

Кто-то толкнул входную дверь, и пустая столовая наполнилась девичьим смехом. Это дежурные пришли накрывать на стол для своих отрядов. Павка выглянул из-за угла, и сердце у него снова упало: девчонки выглядели не как девчонки. Широкие штаны, футболки навыпуск до колен, волосы собраны под кепки и фуражки. У одной на шее даже висели боксерские перчатки. И ни грамма косметики, даже у самых отъявленных модниц.

«Может, это я свихнулся? Еда нормальная, а странности продолжаются. Заболел от переутомления вчера в лесу. Или укусил кто-то. Точно, надо показаться врачу».

Павка выскочил через заднюю дверь, которой обычно пользуются только грузчики, и окольными тропинками помчался в медпункт.

Маленьким домиком с гордым названием «Здравпункт» на самой окраине лагерной территории, возле спортивного поля, заведовала тетя Ника. Это была немолодая женщина с добрым лицом и вечно смеющимися глазами под очками. Она без тени улыбки выслушала предположение Павки о массовом отравлении, потом о возможных причинах его сумасшествия, потом пощупала его лоб и даже глянула горло.