Департамент контроля

Департамент контроля

Максим Николаевич Озерский торопливым шагом шёл по одному из многочисленных коридоров «Лаборатории сверхвысоких энергий», размахивая руками, и негромко выкрикивая на ходу нечто нечленораздельное, очень похожее на ругательства. Коллеги, недоумённо оглядываясь, вежливо уступали дорогу, мысленно пытаясь разрешить загадку: что могло так вывести из себя обычно кроткого и всегда вежливого учёного? Никого не замечая, выбросив в воздух ещё несколько проклятий, Максим Николаевич открыл свою лабораторию и исчез за дверью. Почти сразу вслед за ним туда влетел его помощник и прямо с порога торопливо заговорил:

– Да не расстраивайтесь вы так, Максим Николаевич! Всё ещё можно поправить…

– Поправить?! – почти взвизгнул собеседник. – Вы отдаёте себе отчёт, голубчик, что означает эта резолюция? Они закрыли мой проект – вот, что она означает!!!

– Ну, я бы так не сказал! В резолюции говорится лишь об отсрочке!

– О-о-о! Да-да, об отсрочке! Так они мягонько написали! Об отсрочке до создания соответствующей базы! Вот, если быть точным! Вы представляете себе, как должна выглядеть эта база, как она должна быть оснащена? Какие меры защиты от случайного выброса энергии должны быть приняты?

– Н-ну,.. ну, да…

– Ни черта вы не представляете! В моём коллапсане на микроуровне смоделирована смерть звезды и образование чёрной дыры! Вы – физик! Не мне вам рассказывать, какие энергии принимают участие в этом процессе! Взрыв сверхновой возможен только со звёздами определённой массы, но кто и когда зафиксировал эту массу точно? И, тем более, в субатомных моделях? В макромире мгновенное излучение трети своего вещества при коллапсе звезды теоретически способно уничтожить всю солнечную систему с соседними звёздами вместе, а здесь, в микромире, такой выброс энергии даже на атомном уровне сотрёт с поверхности планеты целый материк! Вы понимаете?

– Конечно…

– И одновременно с этим, я не могу отказаться от экспериментов с объектами такой массы, поскольку только с ними возможно образование чёрных дыр!

– Да-да, я всё это прекрасно знаю, но…, но, позвольте, профессор, я не знал, что эксперимент с созданием коллапсана удался!.. Это, что, правда? Вас можно поздравить?

– Нет, пока ещё рано! – понемногу успокаиваясь, ответил учёный. – Мне никак не удавалось решить проблему нужной концентрации массы, и я только вчера нашёл теоретический способ, как это сделать.

– То есть, сам коллапсан ещё не существует?

– Существует, и его нужно лишь немного доработать.

– Как же так? Почему это неизвестно? Я думал, всё ещё на стадии теоретических выкладок, а оказывается, коллапсан почти готов?

– Да! И я вам ничего не говорил! Это всё секретно! Секретно настолько, что даже посвящённые, вроде вас, люди, знают далеко не всё! И у меня будут большие неприятности, если вы проболтаетесь.

Помощник Максима Николаевича стоял не шелохнувшись, с приоткрытым от невероятной новости ртом. Через некоторое время он медленно сел в кресло и, не отрывая удивлённого взгляда от профессора, проговорил:

– Но, послушайте! Если коллапсан готов, а от перехода угасающей звезды к вспышке сверхновой даже в атомных моделях никто не застрахован, то, может, они правы? И проводить такие эксперименты пока рано?

– Ну, конечно же, рано! – вновь взорвался от негодования учёный. – Вы меня идиотом считаете, что ли? Я ведь битый час сегодня доказывал, что на данный момент гарантированное поглощение излучения сверхновой – приоритетная задача. И пока эта проблема не будет решена, эксперименты не начнутся. Но при этом нельзя закрывать весь проект целиком! Сколько попутных исследований можно проводить! Ведь основная задача коллапсана вовсе не выбросы энергии угасающих звёзд! Основная задача – исследование временеподобной кривой! Путешествия во времени – вот для чего строился коллапсан!

Профессор прошёлся по кабинету, налил из графина воды в стакан и, не сделав ни единого глотка, продолжил:

– А они закрыли полностью весь комплекс! И что мне теперь делать?

Вопрос был риторическим и потому остался без ответа. Через некоторое время собеседник учёного заметил слегка уязвлённо:

– Однако странно, профессор, что вы держали меня в неведении относительно коллапсана! Это ведь моя была идея – осуществить исследование временеподобной кривой на субатомной модели чёрной дыры! Как-то не ожидал я такого!

– Простите, коллега, но тут я ничего не мог поделать. Как только я доложил об идее, мне сразу дали карт-бланш, но при этом всё строго-настрого засекретили. И помощников по этому проекту у меня нет. Там в комплексе служащих всего-навсего шесть человек, и ни один из них толком не знает, что за исследования ведутся в лабораториях. А строители, за исключением нескольких инженеров, и подавно ничего не знали. Вопрос о помощнике я хотел поднять сегодня, но, как видите, разговор зашёл совсем в другое русло. И теперь говорить об этом смысла нет. Хотя я и сейчас сильно рискую, рассказывая вам обо всём.

Учёный безнадёжно махнул рукой и продолжил:

– Ладно, всё это неважно теперь! Мне дали два дня на сбор и перенос документации, архивацию файлов и переброску базы данных, а потом весь комплекс опечатают. Чёрт возьми, ошибку я сделал!

– Какую?