Деревня Лушинки

Деревня Лушинки

Глава 1. О веровании и обмане

– Младан, поди сюда! – прозвучал из дома голос матери.

Оставив топор в чурке, я утёр со лба пот и направился к дому. Под ноги кинулся кот, визгливо мяукнув и словно ругая меня за нерасторопность. Я попытался пнуть наглеца, но промахнулся, лишь задев его по касательной, за что получил очередную порцию возмущений от животинки. Разозлившись, замахнулся и послал вдогонку наглому животному лапоть, правда, сам оставшись без обуви. Зато возмущённый визг стал достойной наградой.

– Младан, долго мне ещё ждать? – послышался раздражённый голос из избы.

Посетовав на потерянный лапоть, допрыгал на одной ноге до двери и распахнув её, сразу же наткнулся взглядом на мать, стоящую уперев руки в боки. Выглядела она озадаченной и даже немного растерянной, словно внезапно что-то вспомнила.

– Как с дровами закончишь, корову отведи Деяну. Он давеча спрашивал, – произнесла она, бросив хмурый взгляд на мою босую ногу.

– Так Деян с утра отбыл в соседнюю деревню, – решил я напомнить матери, которая подняла на меня удивлённый взгляд.

– Разве сегодня? – с сомнением произнесла женщина, задумавшись. – А я всё думаю, о чём могла забыть.

– Точно сегодня, – подтвердил я, кивая и почёсывая необутой ногой другую.

– Тогда поведёшь туда, – решительно проговорила мать, садясь на стул и устало поправляя на голове платок. – Должны были ещё до его отъезда отдать. Да подзабыла я совсем.

– До вечера не ворочусь, – я посмотрел в окно, отмечая, что день клонится к закату, а до соседней деревни как минимум пара часов быстрым шагом. А уж с коровой ещё больше.

– Переночуешь у него, а завтра воротишься, – наказала мать, поднимаясь. – И не забудь к Благославу зайти. Оберег даст на дорогу.

– Да он путного никогда ничего не давал. Тряпьё одно, – отмахнулся я. – Так пойду.

– Вот что с тобой делать? Все к Благославу ходят, а ты нос воротишь, – всплеснула она руками с недовольством взглянув на меня.

– Глупости всё это. Лишняя ноша и только, – попытался настоять на своём, упрямо поджав губы.

Но матери всё равно удалось убедить меня взять хотя бы семейный медальон с зеркальцем, в защиту которого веровали все в семействе. Спорить не стал, чтобы не расстраивать мать, да и терять время на пустые разговоры было себе дороже. Выхватив протянутый медальон, нацепил его на шею и спрятал под ворот рубахи.

Сборы не заняли много времени. Дольше лапоть искал, чем корову из хлева выводил. Собрав нехитрый скраб, попрощался с матерью и двинулся в дорогу.

Короткий путь до Раньки, соседней деревни, лежал через лес, но бродить по чаще с коровой было небезопасно, поэтому пришлось свернуть на общественный тракт, которым пользовались все сознательные селяне. Я понимал, что эта дорога увеличивала путь вдвое, но зато идя по ней, можно было не беспокоиться о хищниках. Да и тащиться по узкой тропинке, огибая разросшиеся ветви деревьев, со скотиной на привязи, то ещё удовольствие.

Выбрав для себя длинный путь, я уже морально был готов провести ближайшие часы в скуке. Попутчиков точно не предвидится, хотя бы потому, что все, кому нужно идти на такие расстояния, делают это с утра пораньше, чтобы успеть обернуться до темноты.

Но мне неожиданно повезло. Преодолев всего четверть пути, я заприметил вдалеке сгорбленную фигуру. Казалось, что она и не движется вовсе, а просто застыла на краю дороги, словно каменное изваяние. Ускорив шаг, я приближался к странной фигуре, уже было решив, что вряд ли это кто-то живой. Слишком странно выглядит. Будто статуя, на фоне накренившегося, старого дуба, чьи обугленные ветви лишь чудом не рассыпались в труху.

Холодок пробежался по спине, заставив поёжиться и насторожиться. Ухватившись покрепче за верёвку, накинутую на корову, вытянул шею, стараясь получше разглядеть, что же это такое. До слуха долетели еле слышное кряхтение и старческое бормотание, моментально прогнав малейшие опасения и позволив расслабленно выдохнуть. Всего лишь старуха. Это ж надо так притаиться.

Пожилая женщина, еле стоящая на ногах, выглядела старше дубе раскинувшегося позади. Она двигалась очень медленно, с трудом переставляя свои трясущиеся конечности, невпопад потряхивая головой почти в такт каждому крохотному шагу.

Даже я с коровой двигался быстрее, чем невесть откуда взявшаяся попутчица.

– Здравствуй, бабуля, – громко произнёс я, поравнявшись с ней.

– И тебе не хворать, милок, – еле вздрогнув, скрипучим голосом ответила бабка, поворачивая в мою сторону свою седовласую голову. – Куда ж ты так поздно путь свой держишь? – Вперившись в меня внимательным взглядом чёрных как смоль глаз, поинтересовалась она.

– В Раньки, бабушка. – ответил я, забеспокоившись за старушку, которая, судя по стоптанным лаптям, уже давно в дороге.

Интересно, откуда она? Не с нашего села точно, может, гостила у кого из соседей? Да кто бы её выпустил из избы на ночь глядя? Странно…

– Может, составишь мне компанию? Вышла совсем поздновато, боюсь дотемна не успеть. А вместе не так страшно. – поправив выбившуюся из-под платочка прядь, предложила она.

– Ну почему бы и не составить. За разговорами время пролетит незаметно, – согласился, понимая, что бросить старушку одну, не смогу. – А вы бабуль дойдёте?

– Дойду. Не беспокойся обо мне. Это я передохнуть немного решила. Тебя задерживать не стану, – откликнулась она, и в самом деле прибавляя шаг.

– Опасно одной в потёмках ходить. Что ж вы ни с кем не попросились-то? По утрецу и телеги ездят, могли и докинуть.

– Да чегось опасно-то? Волки-то на тракт не хаживают. А в лес я и сама ни ногой. А то вдруг ещё не туда сверну. Небось слыхал о деревеньке-то блуждающей? Вот где страшно оказаться.

– Деревеньке? Что за небылица такая? – удивился, ожидая, что старуха будет опасаться, как раз диких зверей или просто в лесу заплутать.

Видимо, она недалёкая, раз про деревню какую-то вспомнила. Опять бабские выдумки, которыми любит раскидываться Благослав. Вот он горазд на всякие сказки, пугающие и детей, и особо впечатлительных старух. Да и мужики иногда слушали его россказни, развесив уши, да разинув рты. Но в тех словах и доли правды не было – одно враньё. Я поэтому не любил Благослава, который придумывал всё что угодно, лишь бы к нему за оберегами обращались. А он только и знал, что просить за них всякие блага себе. Обманщик проклятущий.