Дерево без кроны

глава 1

«Не болтай с мертвецами», - сказала мне как-то бабка Магда, доверительно заглядывая в глаза.

Не помню, чтоб когда-нибудь прежде мы с ней разговаривали. Она всегда носила с собой облезлое чучело своего кота, вплетала в волосы уродливые бумажные цветы и пахла прокисшим молоком. Бабка Магда была сумасшедшей, это все знали.

Поэтому, когда она вдруг схватила меня на улице за плечо, я испугалась.

- Не болтай с мертвецами. Пока не успокоятся, не болтай. Их это только злит, - шептала она, пихая мне в руку один из своих мятых цветков.

В десять лет дети готовы поверить во многое, даже в то, что от разговоров с мертвецами есть какой-то прок. В иных обстоятельствах я бы, возможно, с удовольствием обсудила что-то такое, вот только в тот момент единственное, чего мне хотелось, это вырваться и сбежать от ненормальной старухи.

Так я и сделала.

Очень недальновидно с моей стороны. Двенадцать лет спустя я жалела, что не расспросила Магду подробнее.

***

День, изменивший мою жизнь, начинался обыденно — с унылой и скучной ссоры.

Одетта Верден, дочка нашего градоправителя, а по совместительству мой извечный враг, лучилась самодовольством.

- Видела? - продемонстрировала она расшитые янтарными бусинами сапожки, раздражающе ухмыляясь.

Недосказанное «тебе о таких и не мечтать» красноречиво повисло в воздухе. Меня всегда поражала убежденность Одетты, что мне не наплевать на ее цацки.

Чем она каждое утро занималась в городской управе, оставалось для меня загадкой. Я-то помогала отцу, служившему здесь писарем: заправляла чернильницы, чистила перья, носила туда-сюда всякие бумаги. Одетта же не работала ни дня в своей жизни. Полагаю, есть шанс, что она приходила только ради того, чтоб меня позлить. Вот и в этот раз мы с ней столкнулись на крыльце здания, прямо под бронзовой табличкой «Управа города Вельм».

- Сорочье гнездо ограбила? – вздохнула я, без особого интереса оглядывая ее обновку.

Сапоги были красивые, даже очень. Однако признаваться в этом вслух я не собиралась.

- Да что бы ты понимала! – Одетта одарила меня жалостным взглядом. – У бедняков совершенно нет вкуса. Ну еще бы: половой тряпкой наготу прикрыть уже за счастье.

Мой отец получал хорошее жалование, так что наша семья жила в достатке. Тем не менее, одно платье Одетты стоило как весь мой гардероб, с этим не поспоришь. Ну и что? Крепкие надежные ботинки и практичная удобная одежда устраивали меня куда больше ее расфуфыренных нарядов.

- О да, у сорок, зато, он есть, - я поправила сползавшую с плеча сумку с документами. - Обмажься уже смолой и вываляйся в перьях. Доведи подражание им до абсурда.

Я уж и не помнила, с чего началась наша вражда. Одетта, скорее всего, тоже. Однако это совершенно не мешало нам портить друг другу кровь при каждом удобном случае. Мы обе не скупились на шпильки и оскорбления, однако была одна тема, которой мы никогда не касались в своих нападках – внешность.  

По нелепой шутке природы мы были пугающе похожи: глаза, носы, волосы, форма бровей и подбородка, рост и телосложение – всё в нас было почти одинаковым. Лет этак в восемь я наврала Одетте, что мы с ней сестры-близнецы, просто ее мои «нищие» родители младенцем продали бездетному градоправителю, чтобы не умереть с голода.

Она убежала в истерике, однако спустя пару недель, торжествуя, явилась ко мне со своей версией истории. Согласно ей, прадед Одетты был ужасным бабником, чьих любовниц перестала считать даже его супруга. Скорее всего, какая-то из моих прабабок входила в их число, о чем никто не подозревал до самого моего рождения. И «моё лицо является свидетельством тайного греха этой падшей женщины». Да, это почти дословная цитата. Ненавижу эту стерву.

Уж не знаю, у кого язык повернулся рассказать восьмилетней девочке грязные подробности личной жизни ее прадедушки. Мне это даже не особенно интересно. А вот в саму эту историю я была склонна верить: она многое объясняла. И нашу схожесть, и то, что мой отец вдруг получил хорошую должность в управе, и даже тот факт, что градоправитель ни разу не пытался меня наказать за все наши склоки с его обожаемой дочерью.

Кровь. В нашем мире ей придается огромное значение. И если в жилах моей семьи тоже течет кровь Верденов, с этим нельзя не считаться. Правда, это всё-таки делает нас с Одеттой сестрами, хоть и троюродными. Ужас-то какой.

Так что все издевательства над внешностью друг друга у нас были под негласным запретом: мы обе слишком  горды, чтобы плевать в зеркало.

Как самая умная из нас двоих, я ничего не стала в себе менять, прекрасно зная, что Одетта приложит все возможные усилия, чтоб уменьшить наше с ней сходство. Она осветляла волосы отваром ромашки, стригла их и завивала на бумагу – меня вполне устраивал наш натуральный пшеничный цвет и длина «что выросло, то выросло». Она старательно худела, придерживаясь жестких диет,  я - любила покушать. О, ирония жизни - на телосложении нас обеих это почти никак не сказывалось. Одетта запудривала веснушки и ярко красилась, я же себя всем этим не утруждала. Надо сказать, определенных успехов она достигла. Во всяком случае, люди при виде нас перестали удивленно качать головами и шептать друг другу: «Посмотри, как похожи!»