Дерзкая для бандита

Пролог

Голова кружится от одного бокала шампанского, невольно заставляя вспомнить предостережения отца относительно выпивки в ночных клубах.

В кои-то веки выбралась! Вечная охрана, вечные запреты… в пекло!

— Лана, пошли танцевать, — тянет подруга за руку, но я отмахиваюсь от неё, чувствуя, что со мной явно что-то не так: зрение затуманено, дышать трудно, сознание размыто.

Спрыгиваю с барного стула и, качаясь, по стенке дохожу до туалета.

Понимаю, что нужно вызвать рвоту, пока не поздно.

Как назло, все кабинки заняты… Нет времени ждать! Пока эта гадость окончательно не всосалась в мой организм.

Выбегаю на улицу и жадно хватаю ртом воздух.

— Тебе плохо? — спрашивает незнакомая девушка, лицо которой даже рассмотреть сложно.

— Туалет…

— О, малыха, пошли со мной, — берет меня под руку, за что в этот момент я ей не то что благодарна... новенькую Bentley отдать готова. — Я тоже постоянно бешусь, когда запираются в туалете, чтоб потрахаться, а нам даже пописать негде. Так что не переживай, доведу куда надо.

И в этот момент я ей так верю. Голос кажется таким нежным, добрым…

Смаргиваю морок с глаз и даже немного прихожу в себя, когда оказываюсь посреди темной улицы совершенно одна.

Сознание тут же подкидывает обрывки воспоминаний из далекого прошлого, о котором мечтаю забыть, автоматом вызывая рвотный рефлекс.

Ну вот, и пальцы не понадобились…

Сижу на корточках несколько минут, пока не начинаю чувствовать себя лучше. Полностью очухавшейся себя, конечно, не ощущаю, но хотя бы в адеквате.

Оглядываюсь и не могу понять, куда идти. Телефона нет, людей на улице тоже.

— Черт возьми! — пинаю валяющуюся жестяную банку, а затем прислушиваюсь и… за ее грохотом об стену слышу… крики?

Подсознательно считаю себя кошкой, потому что в эту же секунду вместо того, чтобы тикать подальше, бегу в сторону мольбы о помощи.

Ну не может дочь министра внутренних дел спокойно относиться к бесчинствам в городе. Особенно, когда слышит, что в ней нуждаются. Даже не просто нуждаются… кажется, кого-то убивают.

Добегаю до склада и осторожно открываю дверь. Сквозь щель рассматриваю огромного мужчину в черной рубашке, брюках и… кедах? Модник нашелся.

Игривая фраза, мелькнувшая в голове, тут же сменяется паническим страхом, когда я вижу, как он отходит в сторону, открывая обзор на прикованного к стулу полуживого человека. Он стонет и кричит о помощи, но бандит хладнокровно подходит к столу, берет с него нож и, развернувшись, одним взмахом вонзает его в голову сидящего.

Нутро сжимает от неподдельного ужаса. Цепенею от увиденной жестокости и забываю, как дышать. Слезы градом стекают по щекам, но шок всё равно заставляет продолжать находиться в прежнем состоянии.

Где гребанный инстинкт самосохранения, черт тебя дери?!

Закрываю рукой рот, чтобы не издать ни звука.

И, кажется, теряю сознание, когда бандит поворачивается и вонзает свой острый взгляд в мой мелькающий между проемом глаз. Голова туманится, и я заваливаюсь назад, судорожно пытаясь перебирать ногами, но их будто невидимыми путами сплели. Я иду и спотыкаюсь. Встаю и снова падаю. Делаю глубокие вдохи, но, кажется, сегодня я наказана, и кислород мне не светит.

Хватаюсь за горло, расстегивая пуговицы ненавистной рубашки. Не замечаю, как срываю несколько их них, лишь бы вдохнуть…

Боюсь умереть от страха, нехватки кислорода, гадости, которую мне подсыпали, а в итоге умираю в моменте, когда слышу совсем близко за своей спиной:

— Рыпнешься, распотрошу и собакам скормлю.

Стою не двигаясь. И не потому что пригрозили. А потому что колени трясутся так, что сил идти нет.

— Развернись, — строгое.

И я повинуюсь. Снова встречаюсь с гипнотическими черными глазами и успеваю заметить, что этот дьявол невероятно красив. Таким только в аду на подиуме стоять…. Сознание окончательно туманится, и его лицо начинает плыть…

— Твою мать…, — слышу последнее, прежде чем наступает чернота.

Открываю глаза в каком-то темном подвале. Голова раскалывается, но сознание, на удивление, приходит в норму. Я четко вижу помещение, грязь под каблуками… Оглядываю себя и отмечаю порванную рубашку. Воспоминания больно бьют в голову, напоминая о событиях «до».

Черт подери, умудрилась же вляпаться.

— Очухалась? — слышу в темноте голос, а потом, когда он делает шаг на свет, заполняя пространство мрачной аурой, уже и вижу вчерашнего бандита.

Сердце снова начинает исполнять похоронный марш в ускоренном ремиксе, но, на удивление, сегодня не так страшно. Хочется понять, что ему от меня нужно и как действовать дальше, чтобы выбраться.

Папа наверняка начнет меня искать уже утром. Мне нужно всего лишь время потянуть.

— Ну, здравствуй, Беслана, — удивляет бандит знанием моего имени, подбираясь медленно, грациозно, словно барс к антилопе.

Я ему покажу, какая я антилопа! Век не забудет вкуса. Траванется так, что свет белый видеть не захочет.