Desideruim

Desideruim

"Нить между нами должна быть черного цвета. 
Нить глубже и чернее, чем сама темнота". 
Мирей Буке. Noir.

Обычно в это время суток стоит такая жара, что спрятаться от нее можно только или в метро, или в огромных магазинах с ледяным кондиционером. Но за огромными стенами и массивными воротами даосского монастыря, где я жила последние полгода, жара не ощущалась. Не ощущалось и время. О том, что прошло уже полгода с тех пор, как я прошла через открытые ворота, мне подсказала листва на деревьях. 
Ворота открывались каждый день с рассветом солнца и закрывались сразу же с заходом – монастырь был довольно известным, и сюда валом валили паломники, просто китайцы и los turistos (2). Да, туристов тут иногда было больше, чем паломников и просто китайцев вместе взятых. Но я не выходила во внешний двор, где на потеху туристам были выставлены грубо сделанные фигуры местных божеств (а то, что они не даосские и даже не буддистские, ну откуда же обычным los turistos об этом знать?), чтобы те оставляли как можно больше юаней, долларов и евро, хотя иногда встречались йены и рубли, на процветание монастыря. О том, чтобы эти многочисленные los turistos, просто китайцы смогли приблизиться к Дао-Вечной, не могло идти и речи. Да об этом никто и не заикался, вряд ли los turistos вообще знали, что такое Дао, и в какой монастырь они зашли – ах да, в путеводителях сказано что-то наподобие «даосизм – одна из трех религий в Китае», и вот тут-то и кроется самая главная ошибка – даосизм не религия, как не религия и буддизм, как в принципе и конфуцианство, раз мы заговорили о сань цзяо, о трех учениях Китая. Это просто путь, способ жизни. Но не об этом речь. 
Паломники, что брезгливо проходили внешний двор и устремлялись во внутренний, где уже можно было краешком сознания прикоснуться и постичь Дао, тоже не имели доступ к самой сердцевине монастыря, где жил Учитель и мы, его ничтожные ученики. Я была единственной иностранкой среди коренных жителей Китая. 
Когда полгода назад я вошла в этот монастырь, мне все пророчили судьбу los turistos, мол, не берет Великий Учитель к себе учеников-не китайцев. Да и китайцев он берет крайне не охотно. Дао нельзя научить, Дао можно только постичь. Я стояла на своем – мне нужно поговорить с Учителем, а там Дао нас рассудит. 
«你为什么来了? (3)» - спросил меня Учитель, когда я все же добилась разрешения войти к нему, а это было спустя пару дней после того, как я пересекла порог монастыря. 
Отвечать мне не пришлось – ответ Учитель прочел у меня в глазах, ведь не зря его назвали Великим. 
За эти полгода мы почти ничего не сказали друг другу, я всегда сидела подле него и слушала его рассказы-наставления-рассуждения другим ученикам. Поначалу это вызывало недоумение, пересуды, но сплетни, толки и домыслы не способствуют постижению Дао, поэтому они вскоре иссякли. 
Мерного хода событий ничто не нарушало все это время, каждый занимался своим делом, los turistos исправно посещали монастырь, рьяно крестясь на все языческое и непонятное их зашоренному сознанию, паломники исправно просили божеств всяческого улучшения их жизни, в принципе, какая разница, где этого просить – у даосов ли, у буддистов ли, у христиан ли… Все было и в этот день, когда я исправно сидела подле Учителя и слушала его мысли о Дао-Великой, о Дао-Небесной, о Дао-Вездесущей, как мое внимание привлек какой-то легкий стук. Такой стук могла вызывать на свете только одна вещь – так стучали гэта о камень. По дороге, ведущей к нам в беседку, шел какой-то человек. 
По мере приближения к нам, он вызывал все большее внимание у учеников, сидящих полукругом перед Учителем. Он замолчал, когда увидел, что ученики перестали его слушать и смотрят только на идущего к нам человека. Смотрела и я. Его длинные светлые волосы развевались на легком ветерке, голову покрывала фиолетовая бандана, на нем было одето светло-зеленое кимоно с широкими рукавами, кимоно было скорее женское, а к нам направлялся мужчина. Кимоно было повязано широким оранжево-желтым поясом оби, за спиной у него виднелся большой ящик. В таком ящике в древности японцы разносили табак или лекарства. На груди у него висел огромный медальон в виде солнца. На ногах были одеты таби и деревянные гэта. Сейчас так одеваются только японцы, которые чтут свои традиции. Мужчина был японцем. Что он тут забыл? 
Когда он вошел к нам беседку, он снял свой ящик и почтительно поклонился Учителю.
«Искренне извиняюсь, что нарушил Ваш покой Учитель, но я принес Вам то, что Вы просили», - медленно и на идеальном китайском проговорил мужчина. 
Я отметила про себя две вещи – его странный макияж, такой грим наносили себе актеры театра Кабуки в далекой древности, да и сам он, казалось, словно вышел из самой древности, просто вот так, шагнул вперед и оказался в современном мире, потому что Учитель ему что-то заказал. 
«Спасибо, Кусуриури. Присядь рядом, отдохни. Я хочу рассказать одну древнюю легенду».
Легенду? От этих слов у меня словно мороз по коже прошел, Учитель никогда не рассказывал никаких легенд, именно таких легенд, которые пообещали его слова. Странный Аптекарь, а именно так его назвал Учитель, сел напротив меня и посмотрел в мои глаза. Увидел ли он в них то же самое, что и Учитель, когда я пришла к нему впервые? 
«В Каноне Благой силы сказано: “У Поднебесной есть начало, и оно – Мать Поднебесной. И тот, кто знает Мать, знает и дитя ее. А тот, кто знает дитя ее, тот может блюсти и Мать. Тогда до самой смерти он не узнает никаких несчастий. (4) ” Но нигде не сказано, что детей у Матери было числом смерти. И когда они были едины, то все стояло на своих местах – Хаос был Хаосом, добро и зло, ровно как свет и тьма были тесно слиты воедино и не было меж ними вражды. И это называется гармонией. Сейчас, увы, гармонии давно уж нет. Одна из дочерей Матери была убита, а другая – самая лучшая – ходит меж смертных, наблюдает за ними. Зачем, спросите вы? Но откуда ж мне, смиренному ученику Дао, это знать? Я, как и вы, простой человек, который чудом постиг Сокровенное Дао и носит его глубоко у себя в сердце. Никто, даже сами боги, не знает, что творится в душе этой проклятой Дочери. Так кончилась гармония. А когда она кончилась, родились Аякаси, злые божества, которые живут среди нас, они питаются нашими эмоциями, нашим гневом, страхом, желанием мести. И вот когда в союз вступают плохой человек и Аякаси, тогда и рождаются Мононокэ»
«А кто это, Учитель?», - спросил один из учеников.
Мне показалось или нет, что Учитель как-то странно посмотрел на Кусуриури? Мононокэ… Давно я не слышала о них.
«Мононокэ – это существа, что не должны жить, это наши самые плохие мысли, которые приобрели форму, власть, силу». 
«А их можно убить?» - подал голос другой ученик.
«Убить? А можно ли убить мысль? Нет, но их можно очистить и успокоить. Но для этого нужны надежные руки и следование собственной природе. Кто из ныне живущих способен на это? Поэтому Мононокэ в наше время обрели небывалую силу».
Учитель надолго замолчал, погрузившись в свои мысли, я же внимательно рассматривала мужчину, сидящего напротив меня. Он был красив. Очень. Его красота была не из современного мира, его красота была красотой старинной книги, древних свитков, покрытых письменами, о которых сейчас никто не знает, утраченной навек музыкой сфер, - вот чем была его красота. 
Прозвучал гонг, оповещая об обеде. Учитель встрепенулся, вернувшись из высот Дао. Говорят, он был одним из бессмертных, которые живут иногда среди нас. Глядя в его бесконечно мудрые глаза, я была согласна с этими слухами. 
«时间到了! (5)», - воскликнул Учитель, поднявшись, чтобы идти в столовую. 
И когда он поднялся и степенно направился в столовую, выходя из беседки и ступая на каменную дорожку, ведущую в комнаты внутреннего храма, я пропустила вперед всех учеников и посмотрела на Аптекаря, он - на меня. В его глазах я прочитала, зачем он сюда на самом деле пришел, он прочитал в моих, зачем я пришла сюда на самом деле. Резко развернувшись, я пошла за скрывающимися учениками в доме в столовую, он за мной. Так мы и вошли в небольшой зал, где мы все обычно и принимали пищу. 
«慢点儿 吃 (6)», - пожелал нам Учитель, беря палочки в руки. Мы хором пожелали ему то же самое.
Странный гость сидел напротив меня. За время обеда мы ни разу не посмотрели друг на друга. После того, как гонг оповестил о начале работы над собой (некоторые из учеников медитировали, некоторые читали старинные даосские книги, некоторые просто сидели во дворе и вбирали в себя жизненную энергию ци, некоторые практиковались в ци гуне), Учитель с Кусуриури скрылись у него в келье. Я же, сидя на деревянной террасе дома, смотрела на небо и думала об этом мужчине, одетом в женское кимоно. Он словно всем своим видом говорил, все – иллюзорно, что есть реальность, а что вымысел, что находится по эту сторону, а что по ту, никому неизвестно, глаза врут, когда говорят нам, что белое – это белое, а черное – это черное, что это ложь, а то – правда. Таких понятий вообще не существует для Дао-Матери. Люди сами все выдумали, чтобы иметь у себя под ногами какую-то основу, чтобы чувствовать какую-то опору в этой жизни. Нет ничего, все, что тебе нужно – это лишь следовать своей природе, следовать естественному ходу вещей, и тогда Дао будет в тебе, тогда ты будешь в Дао, а потом наступит гармония, и мононокэ исчезнут. 
Размышляя таким образом, я не сразу услышала пронзительный крик, который, начавшись на высокой ноте, захлебнулся в самом себе. Все ученики, бросив свои дела, бросились на источник звука. Он шел откуда-то из внутренних покоев. Я последовала за всеми. На крик так же вышли Учитель и Кусуриури. 
Заметив Учителя, ученики, стоявшие у входа, расступились и пропустили его вперед. Учитель вместе с гостем вошел в комнату, я – следом за ними. Посреди комнаты мы и увидели то, что вызвало у одной из ученицы такой громкий крик. Она была тут же, прижавшись к стене и с ужасом показывая на то, что ее так напугало. А ужасаться и правда было чему: в центре комнаты в собственной крови лежал растерзанный огромный тигр огненной раскраски. Вылитый демон. 
«Я прошу всем разойтись», - проговорил Учитель, задумчиво смотря на животное.
Как этот оборотень оказался здесь? 
Через несколько секунд в комнате остались только мы втроем. Учитель все так же не сводил глаз с тигра, Кусуриури, присев и дотронувшись кончиками пальцев до крови, вдруг резко встал, взмахнул широкими рукавами своего кимоно. Все двери тут же закрылись сами по себе. Еще один взмах, только рукава взметнулись, как птицы, и комнату по периметру облепили сотни и сотни прямоугольных белых листков, на которых мгновенно проступили древние письмена, изгоняющие демонов. Затем он повел рукой, и один из многочисленных ящичков его большого ящика открылся, и оттуда вылетел короткий меч, который почти сразу оказался у него в руке. 
Учитель не обратил на все это ровно никакого внимания, лишь проговорил:
«Я говорил тебе, Кусуриури, что здесь стало неспокойно. Люди утратили связь с Дао, все меньше и меньше людей постигают Великий Дао-Путь, а злые силы плодятся в великом множестве. Они уже добрались сюда». 
«Это мертвый мононокэ. Он пришел сюда, кто-то позвал его, но, оказавшись здесь, он встретился с еще большей силой, поэтому он погиб. Но мне все равно нужно его очистить», - сказал Кусуриури, смотря на мертвого тигра.
Я скептически подняла одну бровь: мертвый мононокэ? И как же Аптекарь собирается его очистить? И словно прочитав мои мысли, он продолжил:
«Для этого мне нужно знать Форму, Желание и Сущность мононокэ. Для этого я и прибыл в монастырь. Вы, Учитель Ли, рассказали мне все, что знали, остальное я увидел своими глазами».
Кусуриури встал над тигром, развел руки в сторону [это у него хобби такое? – прим. автора], в одной из которых он держал меч, как вдруг тигр открыл глаза и с беспощадным рыком бросился на Аптекаря. Я, кинулась на Кусуриури [да он популярен, как я посмотрю! – прим. автора] и повалила его на пол раньше, чем тигр достиг его, а тот перелетел через нас и мягко приземлился на четыре лапы перед спокойным Учителем. Ничто не могло поколебать его невозмутимость. Видно и правда Учитель был бессмертным, не зря же его фамилия Ли. 
«Мертвый мононокэ? Да?» - с издевкой спросила я Кусуриури, поднявшись. Он встал с пола следом за мной: «Мононокэ не бывают мертвыми, ты же знаешь, иначе б у тебя не было зеркала на груди и меча в руке, иначе б у тебя не было заостренных ушей, бессмертный».
Мы оба обернулись в поисках меча, который отбросило в самый дальний угол. Тигр между тем, развернувшись, приготовился к новому прыжку. Он низко пригнул голову, выгнул спину, яростно размахивая хвостом, и с глухим, утробным рычанием, бросился на Аптекаря. 
«Хватай меч, я его задержу!» - крикнула я убийце мононокэ.
А сама, развернувшись к тигру, увидела, как тот прыгнул на меня. А дальше время остановилось. Оно перестало существовать вовсе. Тигр замер в прыжке, завис в воздухе; Учитель с улыбкой, стоя позади тигра, смотрел на меня; Кусуриури, схватив меч, открыл его. А потом… нет, время потом не пришло. Вместо времени рядом со мной оказался альтер-эго Кусуриури, его меч, его душа, его любовь.
«Позволь мне очистить Мононокэ», - мягко проговорил он.
«Для этого я и оглушила его», - я улыбнулась ему в ответ.
Он взмахнул рукой, и нас накрыло золотым потоком света [еще был вариант золотым дождем, но это вызывает у меня стойкую ассоциацию с БДСМ – прим. автора]. И только тогда время вернулось на свое место…
«Уже уходишь?» - спросила я Кусуриури, когда мы сидели на террасе следующим утром, наблюдая восход солнца. Был слышен гонг, который оповещал о наступлении нового дня, который ничем не отличался от предыдущего, и об открытии ворот.
«Да, мононокэ появляются везде. А ты не хочешь уйти в мир?» - он взял мою руку в свою, слегка царапнув своими длинными ногтями мою кожу, как напоминание о прошедшей ночи. 
«Мне надоели эти люди с их вечными вопросами, терзаниями, поисками, обидами, желанием выгоды».
«Как тебя зовут? Этой ночью ты так и не сказала свое имя».
«Что нас и объединяет, так это отсутствие имен. Да и зачем они здесь?» - я в ответ сжала его руку. 
«Есть один человек там, за этой оградой, за этими воротами, который ждет тебя. Одной ей не справится, хотя она и необыкновенно сильна».
Мы с Кусуриури посмотрели друг другу в глаза. Его красота была красотой остановившегося времени. Тогда какой он видит меня?
«Когда ты встретил Нурико?» - а именно о ней мы и говорили.
«Однажды она создала своего мононокэ. Но та история закончилась хорошо».
«Чуть больше года назад она прислала мне смс с предложением выпить в капучино где-нибудь в глубине мира», - задумчиво вспомнила я. 
«Приглашение еще в силе. Мне пора. Где-то там меня ждет очередная жертва мононокэ. Сегодня будет хороший день. Береги себя. Я тебя буду помнить всегда», - он легко поднялся и ступил на дорогу, ведущую прочь из монастыря.
«Мы еще увидимся, Кусуриури?» - я отпустила его руку.
«Если ты пойдешь этим же путем», - он постучал гэта об камень, - «то даже само Дао не сможет помешать нашей встречи. Дао можно следовать и там, в этом огромном мире, где живут обычные люди. Но сюда ты пришла ведь не для постижения Дао-Великой», - он лукаво мне улыбнулся: «Спасибо, что спасла меня вчера», - Аптекарь поклонился мне и, взмахнув рукой на прощание, направился к воротам. Его гэта размеренно стучали об каменную дорогу, и этот стук меня успокаивал, меня примирял с тем миром, от которого я скрылась за огромными стенами…