Дети Антарктиды. На севере

Пролог

В прозрачном воздухе видны вершины гор.

Тропу к утёсам нам сейчас найти легко.

Ты у запруды горной жди меня,

На месте, где мы всё начнём с нуля.

(Алела Дайан, песня «Поверни время вспять»)

(Alela Diane, «Take us back» song)

Под ногами хлюпала свежая слякоть.

Двое собирателей продирались сквозь заросли мокрых кустарников, оглядываясь по сторонам. Шли осторожно, оценивая каждый шаг. Холодный воздух обжигал лица, а редкие снежинки, смешиваясь с дождем, создавали неприятную морось. Давеча Шаман нечаянно ступил на сухую ветвь, скрытую под слоем опавшей листвы, и в тишине леса послышался звонкий треск, спугнувший молодого оленя. Этого зверя два новоиспеченных охотника выслеживали вот уже несколько часов.

Раздосадованный собственной невнимательностью канадец прошипел:

— Это ж надо, во всем лесу ступить именно туда, куда сырость не добралась!

Вскоре он взял себя в руки и велел следовать за ним, в гущу леса, покрытую тонкой пеленой снега и лоснящейся листвой.

Добыть этого оленя уже стало для Матвея делом первостепенной важности, и причина на то была одна — зверский голод. Живот урчал с утра так громко, что звук, казалось, разгонит всю дичь в округе. Утром удалось только пожевать травы да кусочек вяленого мяса размером с ноготок. Вот и весь тебе завтрак.

Голова кружилась, в глазах мутнело, еще и рана в животе ни с того ни с сего заныла, впервые с момента выздоровления дав о себе знать. Матвей невольно поморщился, вспоминая о том, как ее получил, и о своей неоднозначной роли в минувших событиях.

— Ты как? — поинтересовался Шаман, искоса поглядывая на спутника.

— Сойдет, — солгал Матвей и потянулся к фляге с водой. Несколько глотков притупили чувство голода, хоть он и знал, что ненадолго.

— Далеко он точно не ушел. Видишь следы? — Шаман указал на отпечатки копыт в грязи. — Совсем свежие.

— Вот и польза от этой погодки, — буркнул Матвей. Его сковывала усталость, а раздражение в голосе стало чем-то привычным. Он ничего не мог с собой поделать.

Оба пошли по следу.

— Все хотел спросить, — полушепотом обратился к спутнику Матвей, — что тебя связывает с Лейгуром? Частенько замечал, как вы двое разговариваете друг с другом без конца. — Он не сразу заметил, как задал вопрос совсем уж без обиняков, что прозвучало явно некрасиво, и решил немного сгладить: — Если, конечно, это не секрет.

— Нет, вовсе не секрет. Болтаем мы так, по мелочи — вспоминаем былые деньки.

— Былые деньки?

— Ага. Мне довелось оказаться с ним и его женой на том самом корабле, который похитил наш общий знакомый. Много лет назад они наняли меня провожатым, и во время путешествия мы успели стать хорошими друзьями.

Друзьями? Интересно, каково это иметь такого друга как Лейгур Эйгирсон.

— Провожатым? Он хотел куда-то попасть?

— Можно и так сказать. Я бы и рад поведать тебе все детали, Матвей, но, боюсь, Лейгур этого не одобрит. Как ты наверняка заметил, он не большой охотник до разговоров, особенно когда речь заходит о нем самом.

— Пожалуй, — согласился Матвей, — только вот пренебречь тем, что он совершил, никак нельзя.

— Ты про убийство?

Матвей замер на месте.

— Откуда ты знаешь? — с удивлением спросил он.

— Вадим Георгиевич рассказал с неделю назад, до того как... — он на секунду осекся, — с ним случилось то, что случилось. Он, как и ты, заметил нашу близость с Лейгуром и решил поинтересоваться, откуда мы знакомы. Слово за слово, он мне и поведал о случившемся в «Мак-Мердо».

— Вот значит как. Судя по твоему равнодушному тону, ты в это не веришь?

— Разумеется, нет.

Дабы придать веса своим словам, Шаман остановился и повернулся к идущему следом Матвею.

— Я вот что скажу, — продолжил он, — взглянешь на Лейгура, и от его вида и впрямь в дрожь бросает. Хмурый, заросший... Жуткий тип. Но я знаю, какой он на самом деле. Под этим всем скрывается добрейшей души человек, который и мухи не обидит, если повода не будет. — Он махнул рукой. — Нет, я отказываюсь верить в ту историю об убийстве отца с ребенком.

— Но убийство было, Жак, — настаивал Матвей.

— Если и так, то Лейгур Эйгирсон последний человек в списке подозреваемых, и меня никто и ничто не переубедит.

Матвей хотел было возразить, но шум листвы неподалеку немедленно закрыл рты обоим. Сию секунду собиратели обратились в слух.

Шаман приложил указательный палец к губам и осторожно направился к небольшому холмику впереди, по пути вынимая стрелу из поясного колчана. Матвей двинулся за ним, снимая с плеча винтовку с глушителем.

Взобравшись на вершину, они увидели небольшую ложбину с бегущим по дну ручейком. Из него, склонив голову с массивными рогами, жадно пил олень. К счастью, зверь их не почуял и не услышал.

Живот заурчал с новой силой.

— Тебе придется стрелять, — прошептал Шаман, передавая блочный лук Матвею. — У меня с рукой что-то неладное, весь день сводит судорога. Боюсь промазать.

— Может, лучше так?.. — Матвей приподнял винтовку.

— Сколько у тебя патронов?

— Чуть больше полмагазина.

— Не стоит. Сейчас на счету каждый патрон, а нам еще бог весть с чем предстоит столкнуться. Давай, держи, — торопил он его, не спуская глаз с оленя.

Матвей прикоснулся к холодной рукояти лука и приложил карболовую стрелу к тетиве.

— Давай, у тебя неплохо получалось, — подбадривал его канадец, припоминая недавние уроки стрельбы по алюминиевым банкам. — Целься в голову или шею, не прогадаешь.

Матвей глубоко вдохнул и задержал воздух. Стрела заметно виляла из-за озябших рук и усталости. Подгадав момент, он разомкнул пальцы. Раздался свист, а затем глухой удар — стрела угодила в булыжник позади оленя, пролетев в считанных миллиметрах от белого загривка.

Зверь резко поднял голову и бросился наутек.

— Еще, еще! — торопил его Шаман.