Дети Ользара

Глава 2. Казнь и другие неприятности

Когда скрипнула дверь, я не заплакала, как бывало раньше - от страха, слабости и ожидания боли. Лишь сильнее подобрала ноги к груди, отчаянно жалея, что не могу обхватить их руками. После того, как я случайно создала магический огонек, предвестник возвращающихся сил, меня заковали в самые настоящие кандалы. Они были тяжелыми и насквозь пропитались темным и очень древним колдовством, которому я не в силах была противиться. Кандалы, подобно изголодавшемуся вампиру, вгрызались в запястья, вытягивая не только магию, но и остатки жизненных сил, разум и, кажется, саму душу.

На этот раз Дей был один. Его парадная инквизиторская форма сияла начищенными пуговицами, но сам он выглядел страшно, с запавшими щеками и заостренным, как у мертвеца, носом.

Некоторое время он в молчании мерил шагами комнату. Я не отрывала от него глаз, чувствуя себя зверем, угодившим в медвежий капкан. Зверем, к которому неспешной походкой идет охотник, держа в руках свежевальный нож.

- Сегодня день Трибунала, - нарушил тишину Дей.

Я не вздрогнула. Наверное, просто устала бояться. Этот день все равно бы наступил - рано или поздно.

- Тебя будут судить. И признают виновной. Знаешь, какая участь ждет врагов Империи?

Перед глазами всплыло почти позабытое видение: в нем была площадь, переполненная народом, - целый человеческий океан! А еще высокий деревянный помост… и мешок с черными пятнами… И голова. Вот только не драконья, а человеческая. Моя.

- Молчишь?

Дей подошел совсем близко, присел на корточки. Я попыталась сфокусировать взгляд на его лице, но видела лишь расплывчатое белое пятно.

Протянул руку - и все инстинкты невольно взвыли. Зажмурившись, я вжалась в стену, жалея, что не могу слиться с камнем.

- Не бойся. Больше никаких пыток, обещаю.

Деймус повел ладонью. Мои бессильные, неспособные двигаться руки поднялись в воздух, и, гремя цепями, потянулись к нему. Он сжал их двумя ладонями, опустил голову. Лоб был горячим, как жаровня.

- Не молчи. Пожалуйста, не молчи! - Дей говорил быстро, захлебываясь словами. - Я ведь не прошу раскрывать все их тайны… Но хотя бы что-то. Несколько слов! Этого будет достаточно!

Он поднял голову и теперь смотрел на меня воспаленными сухими глазами.

Я покачала головой. Неужели он так и не понял? Если бы дело было лишь в моем упрямстве… О, я бы справилась с ним! В минуты невыносимой боли я готова предать какие угодно идеалы. Если бы могла. Кто-то запечатал мои уста заклинанием - столь могущественным, что даже Деймус, после всех истязаний, не сумел его распознать. А еще точно знающий, какие именно слова не должны сорваться с моих губ…

- Тогда солги! Скажи, что они тебя заставили!

Я снова покачала головой. Заклинание не позволит даже выдумать «правду».

Дей застонал сквозь зубы, по щекам заходили желваки.

- Вижу, ты действительно готова умереть за него… Я никому не сказал. И не скажу. Страшно представить, что они сотворят с тобой, если узнают, что Хасса-ба жив.

Впервые за долгие дни я почувствовала легкое удивление. Значит, все это время он знал…

- Хуже, чем сделал ты?

Деймус дернулся, как от удара.

- Я скорее убью тебя своими руками, чем позволю превратить в гуля!

На этот раз я не сдержала дрожи. Неужели меня могли превратить во что-то, наподобие той жуткой твари в подземелье драконьего замка? Дей прав. Уж лучше смерть.

Я освободила руку, хотя это стоило неимоверных усилий, погладила его по впалой щеке. Перехватил, прижался к ладони обветренными губами.

- Делай, что должен, - к горлу подкатил комок. Сглотнув, я с трудом продолжила: - Прощаю тебя за все.

Дей долго смотрел на меня. Ничего не говорил, просто смотрел, не моргая. Затем встал, неспешно отряхнул грязь с колен. Подошел к двери, отворив ее, бросил кому-то коротко и сухо:

- Обвиняемая готова. Забирайте.

***

Трибунал прошел быстро и сухо, как удар лезвием по обескровленному горлу.

Меня привели в зал суда, похожий на сверкающий перевернутый кубок, поставили на колени и вынесли приговор: «Илифер Лис Крам, за предательство своей страны и тяжкие преступления перед Инквизицией, Империей и Богом, вы приговариваетесь к смертной казни через Когти покаяния…». После чего, с щедрой руки сенатора Амвэла, подарили целых два дня жизни, чтобы я могла провести их в размышлениях и молитвах.

По возвращении в камеру меня ждало немного еды и питья, а еще – тощий, длинный как фонарный столб священник из храма Создателя.

«Прелюбодейство есть страшный грех. - сказал он. – Нет ничего противоестественней и мерзее, чем делить ложе с крылатыми исчадьями Ваал Гала! Раскайся, дитя мое! Создатель милосерден… Очисти душу искренней молитвой, и ты получишь шанс на спасение!».

Я расхохоталась ему в лицо.

Прелюбодейство? С Джалу?! Бог-Дракон, эти бы слова старому зануде да в уши! Может, и умирать было бы не так обидно…

По крайней мере, теперь понятно, что обо мне рассказывает церковь. Я-то все ломала голову, чем провинилась перед их богом...

Думаю, святой отец мог ночь напролет вести душеспасительные беседы, не заряди я в него миской с остатками прогорклой каши. Глядя, как жидкое серое месиво стекает по лакированной, лысой что коленка макушке, я хохотала, как безумная… А, может, и вправду понемногу начинала сходить с ума.

Святой отец, окрестив блудницей, все же пообещал замолвить за меня словечко перед Создателем. Добрая душа.

Приходил Дей. С минуту постоял, глядя куда-то поверх моей головы, и ушел, так и не проронив ни слова.

- Что такое «Когти покаяния»? – крикнула я ему вслед, но Деймус не обернулся.